— Я сделаю все, что смогу.

Мистер Нилл безжизненно повесил трубку. Он понимал, что только невероятное может предотвратить это грядущее ужасное несчастье. Только дурак может отказаться от целого пирога и согласиться взять кусок.

Резкие скулы напряглись и челюсти скрипнули: он проклинал тот день, когда нанял этого проходимца на работу.

Марк Розен не считал, что в этом мире что-то невозможно. Тем более против такой пешки.

Поэтому он удивил мистера Нилла, когда заехал рано утром к нему домой и попросил кое-что.

Законник внимательно вел свой «мерседес» с легкой улыбкой на губах. Марк Розен знал, что все приехавшие оттуда почему-то ужасно ревнивые, не такие, как в Америке. И он решил открыть ему правду: о Юджинии.

Александр отворил дверь не спрашивая. В тот момент, когда Марк увидел его скулу, он подумал, что, возможно, приезжать и не следовало, но отступать было поздно. И он ринулся в атаку.

— Прошу прощения, что не позвонил. Боялся, что вы не будете со мной разговаривать, и, проезжая мимо, решил заехать.

Александр, сузив глаза, смотрел на него. Ничего не говоря.

— Могу я войти? — спросил Марк.

— Нет. Я не хочу, чтобы грязь переступала порог моего дома.

Марк с улыбкой оглядел себя и сказал:

— По-моему, я чистый. Сегодня с утра я принял душ.

— Возможно, снаружи, но не внутри.

Марк Розен не стал заглядывать себе внутрь. Вместо этого он сразу высказал предложение и угрозу мистера Нилла. После того как он сказал про полмиллиона, он внимательно уставился на Александра. Он не верил, что нищий, не имеющий ни гроша, ни родственников, ни сегодня, ни завтра, может отказаться от такого. Быть обеспеченным на в с ю жизнь. В глазах его ничего не отразилось, и дверь стала медленно закрываться.

— Одну минуточку, у меня есть для вас кое-что еще. — Главный козырь Марк Розен, как всегда, приберегал до конца.

Он протянул фотографию.

Александр взял, и у него помутилось в глазах: на фотографии Юджиния целовала красивого мальчика, чем-то похожего на нее.

И на второй, и на третьей, и на четвертой.

Он ощутил мерзкую дрожь в ногах, но с руками справился, отдавая фотографии. И даже выдавил усмешку. О, сколько ему стоила эта усмешка!

— Юджиния знает об этом?

— Да, конечно. Это своего рода ее ответ, почему она не сможет вас больше видеть.

Александр не мог поверить, мысленно сопоставляя вчера и сегодня, она была слишком юная, и невинна, слишком неискушенна для этого. Хотя юная женщина — тоже женщина. И следующая мысль уколола, пронзив сквозь мозг: а что, если это правда, ведь фотография — не адвокат и лгать не может. И там все ясно, он верил фотографии. Александр вспомнил о чеке Юджинии…

— До тех пор, пока Юджиния не скажет мне сама, глядя в мои глаза, я ничему не поверю.

Кажется, это у нее он научился: не показывать своих самых потаенных чувств — перед чужими.

Марк Розен не мог поверить выдержке этого изгоя. Как он называл его про себя. И вдруг ему пришло в голову, что если мистер Деминг Нилл зовет его завтра к себе в кабинет, это значит…

И тогда о н становится$7

Тогда последнюю новость, что мистер Нилл зовет его, он постарался выдать как бы наполовину от себя и подчеркнуть свою заслугу в этом небывалом приглашении.

Александр опять ничего не сказал и только глубоко вздохнул.

— Не буду надоедать, — проговорил Марк Розен и протянул руку.

Александр непонимающе посмотрел на него.

— Еще одну фотографию. — (Александр вернул ему только три.)

— Я оставлю ее у себя.

— Это невозможно, — сказал Марк Розен.

— Я оставлю ее у себя, — повторил тихий твердый голос. — До свидания.

Марк быстро протянул руку. Александр тут же резко отбросил ее.

— Ведь мы не будем сражаться из-за этого. Вы умный и образованный человек, наверно, окончили университет и понимаете, чем это может кончиться.

Марк Розен должен был согласиться про себя, что сражаться он не будет. Дверь захлопнулась, почти ему в лицо.

Александр сидел и смотрел на фотографию, он не хотел сомневаться в Юджинии или не доверять ей. Но это была она в знакомом ему платье, а значит, это было недавно. Но он попрежнему не хотел сомневаться в Юджинии. Если бы это оказалось неправдой (или монтажом, Господи, сделай так, Господи), он бы потом ненавидел себя.

Пожалуй, он никогда так тщательно не одевался в жизни. Тугой воротник накрахмаленной рубашки, казалось, задушит шею и не даст повернуться голове.

Ровно в шесть он стоял перед инкрустированной дверью кабинета. В доме было тихо. Он даже не коснулся, а погладил только рукой дверную инкрустацию.

— Войдите, — немедленно раздался голос. И он вошел.

Он мог представить себе все, что угодно, даже апокалипсис завтра, но абсолютно не мог представить диалога с мистером Ниллом в их новых ролях. После всего того, что случилось.

Но диалога не было, это был монолог.

Мистер Нилл сидел в кресле откинувшись, сложив аркой пять пальцев на пяти других.

Увидя его скулу, он слегка поморщился. Тяжелым взглядом господин осмотрел его с ног до головы и не поверил, что вот э т о…

Он вздохнул и начал:

— Против моей воли, ради Юджинии — я разрешаю вам… сделать это. Но не раньше чем через месяц. Я хочу, чтобы Юджиния окончила школу. Она такая юная. Мне нужно будет сделать кое-какие приготовления, найти подарки. И потом, вы все равно не можете жениться сейчас с таким лицом. Я не хочу, чтобы все газеты трезвонили об этом.

Александр слушал и не верил, но на слове «газеты» заколеоался.

— Вы не можете с ней венчаться в церкви, правильно? Кто вы по национальности?

— Вы это знаете лучше, чем я.

— Но она не пойдет в ваше заведение.

— Я и не предлагал ничего.

Мистер Нилл вздрогнул, он впервые слышал его голос, как его…

— Где живут ваши родители?

— Они живут в… там.

— Возможно, чтобы они прилетели на свадьбу? Александр невольно улыбнулся:

— Это абсолютно невозможно.

— У меня большие связи, Хаммер — мой знакомый.

— Это невозможно. — Ему стало грустно.

— Так кто-нибудь будет с вашей стороны?

— Нет, я один.

— Мой портной будет шить для вас. Платье для Юджинии будет заказываться в Нью-Йорке.

Александр горлом перехватил воздух и слюну. Наблюдательность мистера Нилла поразила его.