Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четырехлетняя Лили очень внимательно следила за происходящим.
Она знала, что Уэст потерял руку в день ее появления на свет. Он спас ей жизнь, и Лили очень хотелось, чтобы его новая рука заработала.
Вечером рука была на месте, и Уэст сгибал металлические пальцы. Рука удерживала предметы крепче, чем его собственная, правая.
Волшебник сдержал слово: сделал Уэсту руку лучше той, с которой он родился.
Лили интриговали и другие вещи, имевшие отношение к Уэсту.
Уэст уделял ей меньше внимания, чем другие члены команды. Он с ней не играл. Ничему ее не учил.
Большую часть времени он проводил в своем кабинете, читая старые, очень старые книги с заглавиями вроде «Способы строительства в Древнем Египте», «Имхотеп и архитекторы Амон-Ра» и ужасно старый пергамент с заглавием на греческом языке «Коллекция, или Список чудес всей земли».
Лили страшно нравился его кабинет.
Стены украшали чудные предметы: таблички из песчаника, череп крокодила. В одном углу стоял скелет существа, похожего на обезьяну, а в другом спрятан стеклянный кувшин, наполненный странным ржавым песком. Она тайком пробралась туда вечером и обнаружила, что крышка кувшина закрыта слишком плотно. Открыть не удалось, и кувшин остался для нее загадкой.
На дальней стене висела белая доска среднего размера, Уэст делал на ней разные записи и рисовал картинки.
Например, такие:
Говард Картер (1874-1939):
Обнаружил гробницу Тутанхамона, а также — неиспользованную гробницу царицы Хатшепсут в Долине царей в 1903 году. Пустая, неиспользованная гробница. На восточной стене — незаконченное резное изображение, единственное изображение Солнечного камня на Великой пирамиде. В камне имеется вертикальный канал для приема солнечных лучей:
После этого Уэст пометил: царица Хатшепсут, единственная женщина-фараон, при ней построены многочисленные памятники.
Одна запись на доске привлекла внимание Лили.
Она, словно специально, была в самом низу — видимо, чтобы не бросаться в глаза. Слова были такие: «4 дня, выпавшие из моей жизни, — Коронадо».
Однажды, поздно вечером, она видела, как Уэст смотрел на эти слова, задумчиво постукивая по зубам карандашом.
Когда бы Уэст ни работал в своем кабинете, сокол неизменно сидел у него на плече. Предупреждал клекотом о приближении человека.
Лили очень интересовалась птицей.
Сокол была прекрасен — гордая осанка, пронзительный взгляд. С Лили он не играл, несмотря на усилия девочки с ним подружиться.
Ни подпрыгивающие мячики, ни игрушечные мышки не вызывали у Хораса желания поиграть. Чем бы ни пыталась Лили привлечь его внимание, сокол смотрел на нее с полным пренебрежением. Хорас был привязан к единственному человеку —Джеку Уэсту.
Однажды Лили убедилась в этом на практике. Как-то, когда Хорас в который раз не пожелал слететь с плеча Уэста, Лили швырнула в него резиновую мышку.
Реакция сокола была молниеносной.
Он поймал мышку на полпути — схватил игрушку мощными когтями.
Убить мышь.
Выученный урок.
Уэст занимался не только исследованиями.
От внимания Лили не ускользнуло, что, пока она училась в своей классной комнате, Охотник частенько пропадал в старой заброшенной горной шахте позади западного огороженного участка, недалеко от ангара с самолетом. Идя туда, он всякий раз надевал странную униформу — каску пожарного и брезентовую куртку. Хорас непременно его сопровождал.
Лили строго-настрого запретили ходить в те пещеры.
Похоже, Волшебник построил там серию ловушек, подобных тем, что описаны в старинных книгах, которые они с Уэстом внимательно изучали. Охотник ходил туда тренироваться.
Лили считала, что Джек Уэст — загадочный человек. Иногда она по-детски обижалась, когда ей казалось, что он ее совсем не любит.
Одной вещи Лили не знала. Не знала, что за ней самой постоянно наблюдают.
Ее успехи в изучении языков требовалось развивать.
— Она продолжает совершенствоваться, — докладывал Волшебник, когда ей исполнилось девять. — Таких способностей к транслитерации[7] я еще не встречал. И она даже не знает, как она талантлива. Она играет словами самых разных языков, как Серена Уильямс теннисным мячиком. Она делает с ними все, что захочет. Крутит ими, как ей вздумается, поступает с ними так, как нам с вами и в голову не придет.
— Лили физически развита, вынослива, — докладывал Большеухий. — Если понадобится, пробежит шесть миль и не задохнется.
— И она знает мой кабинет до последнего дюйма, — прибавил Уэст. — Украдкой ходит сюда раз в неделю.
— Знаю: к миссии это отношения не имеет, но она проявляет способности и в других областях, например в балете. Смотрит его по кабельному телевидению. Многие девочки мечтают стать прима-балеринами, но Лили по настоящему талантлива. Следует иметь в виду, что обучается она самостоятельно. Она может простоять на пальцах без поддержки до двадцати секунд, и это поразительно. Девочка обожает балет, не может насмотреться на балетные представления.
— Когда следующий раз поедете в Найроби, купите ей диски с записью балетов. Хорошо, Волшебник?
— Обязательно.
— Так... ты говоришь, балет... — сказал Уэст.
Как-то раз Лили пришла утром к завтраку (листок на холодильнике она снова проигнорировала) и удивилась: Уэст поджидал ее в кухне один. Судя по одежде, он собрался куда-то ехать.
— Привет, дружок. Готова к сюрпризу?
— Конечно.
Сюрпризом оказался полет на частном самолете в Кейптаун и поход на представление «Щелкунчика» в исполнении Южноафриканского королевского балета.
Лили просидела весь спектакль с открытым ртом и изумленными глазами.
Уэст смотрел на нее и не мог сдержать улыбку.
В 2001 году она впервые увидела фильм «Властелин колец». В то Рождество Небесный Монстр, гордый тем, что этот фильм — новозеландского производства, подарил ей три книги Толкиена и прочитал их вместе с ней.
Они пересмотрели все фильмы и все книги и запомнили мельчайшие подробности.
После чтения «Властелина колец» Лили получила собственное прозвище.
Небесный Монстр назвал ее в честь любимого персонажа девочки.
Эовин.
Воительнице из Рохана удалось убить Ангмара, главного назгула, — чего не в состоянии был сделать ни один мужчина.
Лили очень нравилось ее прозвище.
Бумажный листок со странными надписями, прицепленный к холодильнику, она видела каждый день, когда входила в кухню и пила свой сок. И вдруг утром, за несколько дней до десятого года со дня рождения, она глянула на верхний прямоугольник на бумажном листке и сказала: