Это был человек.

Уэст.

Рассекая воздух, он летел головой вниз, лицо его было закрыто аэродинамической маской с подачей кислорода.

Но интереснее всего было то, что красовалось у него на спине.

Два легких крыла из смешанного материала на основе уг­лепластика.

Размах крыльев с вздернутыми кончиками — 2,6 метра. В объемистом центре конструкции (скрывавшем парашют) — шесть пневматических подруливающих устройств, которыми можно воспользоваться для обеспечения плавного полета при нарушении естественного движения.

Уэст спускался под углом в 45°.

Показалось Смертельное побережье.

Желтые скалы вставали над плоским синим морем. Гигант­ские, неподвижные. Волны безжалостно лупили их, взрыва­ясь высоченными фонтанами.

Уэст опускался все ниже, со скоростью 180 км в час. На высоте восьмисот футов он взмыл вверх и перешел на мед­ленное спокойное парение.

Теперь он парил над волнами Средиземного моря на высоте трех сотен футов параллельно массивным прибрежным скалам.

Он находился неподалеку от тунисско-ливийской грани­цы, над пустынным отрезком североафриканского побере­жья. Сразу за скалами простирались плоские песчаные рав­нины. Равнины упирались в горный хребет с несколькими вулканами.

Безжизненная земля. Безлюдная. Нагоняющая тоску. Место, где ничего не растет.

Уэст оглядывал скалы, искал пару трезубцев.

Через десять минут естественное парение прекратилось, и он включил пневматическое подруливающее устройство. По­слышалось шипение, Уэста подкинуло вверх. Теперь он сно­ва мог парить в воздухе.

За сорок минут ему трижды пришлось повторить этот ма­невр, и тут он их увидел.

Две торчащие из моря скалы, отстоявшие примерно на пятьдесят метров от побережья. Форма каждой из них на­поминал трехпалую человеческую руку, указывающую на небеса. Или трезубец.

Два трезубца.

Часть скалы сразу позади трезубцев выглядела особенно грозно. Она была почти отвесной. Верхушка нависала над основанием. Подняться на нее было бы чрезвычайно трудно.

— Волшебник! Ко мне! — крикнул Уэст в микрофон. — Я нашел их!

Час спустя «Галикарнас» приземлился на плоскую песча­ную равнину и выпустил из брюха «Лендровер», после чего взмыл в воздух и удалился к югу на сто миль.

Команда подъехала в «Лендровере» к Уэсту. Он стоял на­против двух трезубцев. Команда насчитывала семь человек, так как раненый Курчавый остался с Небесным Монстром в самолете. Хорас тоже был с ними. Большеухий, приняв аналь­гетики, присоединился к команде.

Формально говоря, они были в Тунисе, среди пустыни. Ни деревни, ни какого-либо жилья на пятьдесят миль в лю­бом направлении.

Место можно было уподобить Луне: плоская песчаная рав­нина, метеоритные кратеры и, конечно же, цепь гор, охраня­ющих доступ к материку.

— Знаете, — сказал Большеухий, — в Тунисе снимали «Звездные войны».

— Теперь я понимаю почему, — заметил Уэст, по-прежне­му глядя на море. — Это ни на что не похожий пейзаж.

Волшебник подошел к Уэсту и подал ему компьютерную распечатку.

— Тут единственная ссылка на убежище Гамилькара. Ри­сунок на папирусе, найденном в домике рабочего в Александрии. Египтянин, должно быть, пытался восстановить конфигурацию убежища Гамилькара.

Трудно было понять, что означал рисунок. Верхняя и ниж­няя его части были обрезаны, и полный вид сооружения можно было только представить.

— Акведуки и сторожевые башни, — сказал Уэст, — и заложенный туннель. Господи, это место, должно быть, огромное.

Он окинул взглядом ландшафт, но ничего не увидел, кро­ме голой пустыни и скалистого побережья.

— Но если, судя по рисунку, это место такое большое, то где же оно, черт возьми?

Он еще раз прочитал Евклидову подсказку:

Следуйте по Смертельному побережью финикийцев

К впадине между двумя трезубцами,

Где увидите легкий вход

В шестой шедевр великого зодчего.

Седьмой находился здесь всегда.

— Впадина между двумя трезубцами, — прочитал он. — Трезубцы мы отыскали, значит, где-то должна быть и впади­на. Но я ничего не вижу. Плоская равнина, ни единого шва.

И в самом деле.

Ни бухты, ни впадины на береговой линии.

— Минуточку... — сказал Эппер.

Он порылся, в рюкзаке и вынул прибор, смонтированный на треноге.

— Портативный ультразвуковой сканер. Он покажет плотность земли под нашими ногами, — сказал он и, установив треногу на песок, направил прибор вниз и нажал на кнопку.

Прибор тихо гудел.

— Твердый песчаник. На всю глубину, которую может уловить прибор, — сказал Волшебник. — Как и следовало ожидать.

Затем он развернул прибор на треноге и направил его в сторону, в западном направлении, чтобы устройство прощу­пало почву между двумя трезубцами...

— Прибор, похоже, свихнулся!

Уэст повернулся к Волшебнику.

— Объясните.

Старик взглянул на дисплей. Там появился текст:

— Глубина восемь метров, — сказал Волшебник. — Смесь плотного песка и гранита.

— Восемь метров? — изумился Винни Пух. — Как же так? Мы находимся в 130-и метрах над уровнем моря. Выходит, под нами 122 метра воздуха...

— Неужели... — воскликнул Уэст, начиная догадываться.

— Вот именно... — подтвердил Волшебник, тоже кое-что сообразив.

Уэст оглянулся на песчаную долину. Она на километр про­тянулась к ближайшей горе. Песок казался первозданным.

— Удивительно, что можно сделать, когда в твоем распо­ряжении 10 000 человек, — сказал он.

— Что? Что? — в раздражении произнес Винни Пух. — Может, вы, двое, расскажете нам, простым смертным, о чем вы толкуете?

Уэст улыбнулся.

— Винни Пух, здесь была когда-то впадина, а в прибреж­ных скалах — узкая расщелина, идущая вглубь материка.

— Но сейчас-то ее нет, — сказал Винни Пух. — Куда по­девалась впадина?

— Все очень просто, — сказал Уэст. — Она до сих пор здесь. Впадина спрятана, скрыта благодаря труду 10 000 ра­бочих. Владельцы Солнечного камня заложили вход камня­ми, а сверху засыпали песком.

Пять минут спустя Джек Уэст спустил из «Лендровера» трос лебедки длиной пятнадцать метров и завис у скалы над волнами Средиземного моря.

Он мог бы взорвать восемь метров песка и гранита, но использование взрывчатки сопряжено с риском, когда не зна­ешь, что находится под тобой, — ведь в результате взрыва можно закрыть туннель в подземной системе. Можно уничто­жить и саму систему. У команды не было ни времени, ни народу для просеивания тонн породы. На такую работу пона­добились бы месяцы.