— Я практически со всеми твоими положениями согласен. Мы отлично поработаем!

— Я — Сюзанна, я играю мать Ромео, Монтекки, — приятным голосом представилась Сюзанна.

— Это мы еще посмотрим, — интригующе ответил ей Филипп, смотря почему-то не на нее, а на Фреда. После он перевел взгляд на Сюзанну и кивнул ей.

— Я играю Балтазара, друга Ромео. Зовут меня Пан.

— А я — Лаура. Тоже мужчину играю — Джиованни, монаха, который с письмом.

— Ладно, — выговорил наконец Филипп после того, как вписал Лауру и сделал еще пару заметок на только что исписанных страницах. — Ладно, со всем разберемся.

Он закрыл блокнот, улыбнулся и встал. Еще раз окинув взглядом всех присутствующих, он поблагодарил всех за активное участие и направился к выходу.

— Вам спасибо! — отвечали они вперемешку. К нему успели подбежать Саад и Я'эль, чтобы еще раз выразить свою благодарность за то, что Филипп «дал на пальцах почувствовать, как должен работать актер».

— Актер… актер будет работать хорошо, если режиссер ему правильно поставит задачу. А вот актерские умения — это уже ваша работа, — только и ответил Филипп. К нему подошел Аарон и сказал, что они еще побудут здесь с час, и пригласил на вечер посидеть где-нибудь в городе.

— Сегодня я хотел бы посидеть дома, — признался Филипп, — а вот в другой раз мы обязательно выпьем чего-нибудь. Все, иди к друзьям, я сам справлюсь с дверью. Всем еще раз спасибо и до завтра! — обратился он уже ко всем присутствующим, выходя из «Кинопуса». Они ответили ему шестнадцатикратными «До завтра!» и «Пока!». Кто-то даже выдал «Чао!».

Закрывая за собой дверь, Филиппу показалось, что человек у барной стойки помахал ему рукой, пытаясь попрощаться с ним. Закрыв дверь, он постоял пару-другую секунд, думая, стоит ли ему вернуться, чтобы попрощаться в ответ, но, представив, что тот уже перешел к своим делам, и что с каждой секундой потерянный момент удаляется все дальше и дальше в прошлое, он решил перенести этот жест на завтра в форме взаимного приветствия.

Сейчас же он вышел с непоколебимой верой в то, что сегодняшний вечер он обязан провести праздно. Через десять минут он разглядывал афиши в кинотеатре, выискивая самый поздний сеанс. Ему было все равно что — надо было просто что-то посмотреть. Девятичасовой сеанс предлагал какой-то кассовый приключенческий фильм длительностью немногим меньше трех часов.

«Самое то! Ну а сейчас — чай!»

И он направился в чайную, что находилась в пяти минутах ходьбы отсюда. Ему нужно было подумать над списком актеров и персонажей, и делать это ему нужно было в не только непринужденной, но и непривычной обстановке. И попить чаю.

Глава 13. Маски сняты

Наутро Филипп проснулся с сильной головной болью. Давило над правым глазом и сжимало в затылке. Он остался лежать в постели, прислушиваясь и оглядывая комнату, пытаясь тем самым окончательно проснуться и полностью осознать степень и качество боли.

Наконец он принял решение: нужно встать, быстро забежать в туалет, выпить болеутоляющее и снова лечь в постель. Каждый шаг отдавал в голову, он не мог полностью открыть глаза, словно в самой комнате ослепительно сияло солнце. После ему захотелось сунуть голову под холодную воду из крана, что он и сделал. Шоковая водная терапия сделала свое дело. Он частично пришел в себя, и уже в несколько лучшем состоянии вернулся в постель, предварительно зашторив окно.

«В час нужно быть в зале», — только и подумал он, и ему очень захотелось обо всем этом забыть. Он закрыл глаза и повернулся к стене. Так он пролежал еще часа два.

Проснувшись в половине двенадцатого, Филипп вскочил и начал привычными движениями быстро собирать небрежно разбросанную по комнате одежду. Тут он вспомнил, как именно закончился его вчерашний день и начался сегодняшний. Оглядев комнату, он несколько замедлил темп и начал строить планы. Для начала ему надо было поесть.

Хорошо сохранившийся второго дня багет, пачка масла, два яйца, которые Филипп тут же поставил вариться, и чай с лимоном составили его сегодняшний завтрак. Насытившись, Филипп подобрал одежду полегче, благо погода уже заметно потеплела, и вышел минут за сорок до встречи, прихватив с собой блокнот с ручкой и потрепанный томик Шекспира.

— Прежде чем начнем, напомните-ка мне, когда у вас сдача спектакля? — перво-наперво спросил Филипп, поприветствовав собравшихся.

— Ровно через два месяца, — ответил курс.

— Получается, двадцать пятого июня? Это хорошо! — решительно заявил Филипп. — Должны успеть. Скажите мне еще вот что: насколько вы считаете возможным будет пустить пыль в глаза вашему режиссеру, демонстрируя на ваших официальных репетициях то, что он хочет, готовясь же на самом деле к настоящему спектаклю?

Кто-то нахмурил брови, кто-то спросил: «Это как?», кто-то хмыкнул. Дух недоверия коснулся их лбов. Все ждали объяснения.

— Помимо того, что мне хотелось бы, чтобы вы играли по-другому, хорошо было бы еще сделать перестановку в ваших ролях. Джульетту должна играть Сюзанна, а Ариадна будет играть мать Ромео, неожиданно отрезал Филипп.

Молчание показалось ему зловещим. За такую рокировку актеры могут затаить зло даже на лучшего из режиссеров. На своего официального они бы скорее всего не обратили бы и внимания, сделай он подобную перестановку — их будущее от него все равно бы никак не зависело. Но этот конфликт готов был зародиться и превратиться в глубокий, настоящий актерский конфликт.

— Я думаю, мы можем не спрашивать разрешения у режиссера, — ответила наконец Ариадна, то ли пытаясь разрядить обстановку, то ли напрячь. — Мы вполне сможем работать на два фронта. Можно было бы придумать для него какую-нибудь легенду, скажем, мне срочно нужно уехать на полтора месяца к больной тете, но тогда Сюзи нужно будет выучить текст, которого там немало. У меня же всего-навсего будет три-четыре строчки. — Говоря это, она перевела взгляд на Сюзанну и пристально посмотрела ей в глаза. Закончив, она нарисовала короткую улыбку.

— Или же нет, —