Посмотрел на часы — в Познань они должны были приехать к обеду.

В Познани Ник позвонил Возняку прямо с вокзала. Тот попросил подождать его на улице перед входом, рядом со стоянкой такси. Удивительно, что Возняк даже не спросил, как они выглядят, словно был уверен, что узнает их.

Грелись они на солнышке перед вокзалом добрых полчаса, прежде чем рядом, на стоянке такси, не затормозил старенький синий «мерседес». Водитель, плотный круглолицый мужчина лет пятидесяти в яркой летней рубашке с коротким рукавом, перегнулся через переднее пасажирское сиденье, опустил в дверце стекло и крикнул им: «Садитесь!»

Они ехали улицами незнакомого города, сидя на заднем си-деньи. Смотрели каждый в свое окошко, а водитель, то и дело подравнивая внутреннее обзорное зеркальце, посматривал на них, на двух одинаково одетых в джинсовые костюмы молодых людей. Посматривал он на них напряженно, о чем-то размышляя. Время от времени на его губах возникала скептическая полуулыбка, которую он тут же прятал, словно она возникала против его воли.

Подъехали к маленькому кафе на окраине города.

— Пошли, перекусим, — пригласил водитель «мерседеса».

В кафе он что-то заказал по-польски. К их столику тотчас подбежал бармен, поставил три бутылки пива, три салата, переспросил что-то у Александра Возняка и отошел в сторону.

Пили пиво. Возняк расспрашивал о Киеве. Отвечал ему в основном Сергей.

Нику особенно говорить было не о чем. Что он в Киеве видел? Домик на двадцать шестом километре какого-то шоссе, набережную Днепра и вечерние улицы, по которым его возили на шикарной машине.

Сахно неожиданно оказался разговорчивым и рассказывал Возняку о новых магазинах, ресторанах. Показал он ему и новую украинскую валюту — Возник с интересом рассмотрел несколько купюр, потом вернул их.

Бармен принес бигус — свинину с капустой.

Когда поели, продолжая ничего не значащий разговор, Возняк взял еще по пиву. Потом предложил Сахно польской водки. Сергей обрадовался.

Возняк сам подошел к стойке бара, взял стаканчик водки и блюдце с нарезанным соленым огурчиком и поставил на столик в противоположном углу кафе.

— Извини, Сережа, — он показал взглядом на тот столик. — Нам надо с Ником переговорить, а ты пока там посиди!

Сахно без всякой обиды поднялся и пошел к столику с водкой. А Александр Возняк, проводив его взглядом, достал из кармана два синих паспорта. Молча протянул их Нику.

— Спрячь, потом посмотришь, — сказал он. — Вы теперь граждане новой Югославии. Ты, должно быть, югославский еврей. Нико Ценский. Этот, — он кивнул с некоторым пренебрежением в сторону Сергея, — Иво Сахнич. С такими паспортами вам будет полегче. У вас уже стоят немецкие визы. Вот по три тысячи марок, — Возняк положил на стол два узких коричневых конверта. — Через час электричка в Германию. Немецкий ты знаешь?

— Учил, — кивнул Ник.

— Доедете до Берлина, там пересадка на электричку до Кобленца.

Разберешься. В паспортах ваши билеты. В Кобленце недалеко от вокзала гостиница «Мауэр». Недорогая и вполне приличная. Поселитесь там и будете спокойно отдыхать от дальней дороги, пока вас не найдут.

— Пока кто не найдет?

— Не беспокойся, это будет наш человек. Как тебе напарник? — Возняк снова кивнул в сторону Сахно, сидевшего уже с пустым стаканом и тупо рассматривавшего висевшую на стене над его столиком картинку.

Ник только вздохнул. Возняк улыбнулся.

— Удачи! — произнес он. — Собственно, я не знаю, какой удачи вам нужно. Я только передал вам то, что меня просили передать… Поехали на вокзал!

Сахно, когда его позвали, вставал из-за стола устало и без энтузиазма.

Снова «мерседес» ехал широкими, но безликими улицами Познани. Ник пытался на ходу расшифровывать польские вывески магазинов. Сахно о чем-то думал, уставившись в макушку водителя, выглядывавшую впереди над спинкой сиденья.

* * *

«Неудачные» похороны нарушили планы Виктора. Если бы не неожиданное выяснение времени пребывания Максима Ивина в Киеве, день можно было бы считать потерянным. Но всякая неудача приносит с собой какой-то неожиданный успех, если только заметить его. Это как побочное действие от лекарства, только наоборот.

Побочное действие неудачи. И теперь прямая или косвенная причастность Ивина к смерти Броницкого казалась Виктору почти доказанной. Прогулявшись по городу, он через пару часов снова вернулся к гостинице «Москва», где раньше оставил машину.

Зашел в фойе. За стойкой регистратуры сидела уже другая женщина, брюнетка лет сорока пяти с блестящими, покрытыми лаком волосами, вознесшимися над головой в форме небольшого аэростата. Прическа из прошлого.

Что-то не отпускало Виктора от этого места. Немногочисленные постояльцы и посетители ресторана прохаживались туда-сюда, входили и выходили.

Виктор присел в кресло, следя за движением людей. Ощутил усталость.

Захотел выпить кофе. Порыскал глазами в поисках какого-нибудь бара, но увидел только киоски и небольшие магазины, расположившиеся в фойе.

Подошел к даме с «возвышенной» прической. Спросил, где в гостинице или возле нее можно выпить кофе.

— В ресторане, — ответила дама. — Но там знаете, какой кофе? — Она сочувственно улыбнулась. — Поднимитесь лучше на пятый этаж в буфет, там хоть кофеварка нормалуая…

Виктор, поднимаясь в лифте, задумался об Ивине. Ему было интересно: где он обедал, пока жил в гостинице. В ресторане или в буфете?

Буфет оказался довольно уютным, с низкими диванами и пуфиками за такими же низкими столиками. Обедать здесь было бы неудобно, а пить кофе или вино — идеально. Присев на угловой диванчик, Виктор мгновенно расслабился. Надо было подойти к стойке, тем более что очереди пока не было. Вообще никого перед стойкой не было хотя в буфете сидели с пивом мужчина и женщина. Сидели у окошка, пили пиво из стаканов и негромко разговаривали.

С трудом поднявшись, Виктор заказал себе кофе.

— Садитесь, я принесу, — учтиво произнес молодой бармен в белой рубашке с черной бабочкой.

Виктор вернулся, уселся там же, на угловом диванчике.

Еще раз окинул взглядом уютный буфет и обратил внимание на стоящее в конце стойки меню. Многочисленный перечень непрочитываемых с этого расстояния напитков и закусок вызвал у Виктора интерес, но снова подниматься на ноги не хотелось. Тело протестовало.

Бармен принес чашечку кофе на блюдце и маленькую шоколадку. Поставил на столик сахарницу.

Виктор полез в карман пиджака за мелочью.

— Сколько с меня? — спросил он.

— Гривня десять, будете уходить — расплатитесь! — сказал бармен и вернулся за стойку.

Место это показалось Виктору немного нереальным, а то, что здесь не брали денег вперед, вообще переносило это место по ощущению куда-то за границу.