Почему она не хотела рассказывать дальше? Я не понимала.

Ясно было одно – жили голодно, трудно. Революция, лишения, снова война.

Как же жестоко, что она, моя любимая бабушка Оля, не дождалась тебя, мой сыночек! Как же жестоко и несправедливо устроена жизнь!

А я продолжаю смотреть на тебя и… наслаждаться.

Ты самый красивый на свете малыш!

Какая же дура эта Светка, моя подруга! Уходя, бросила:

– Ну ты, Тань, уж прости – чтобы так вот… испортить всю свою жизнь?

Мне стало смешно. И еще – очень ее жаль. Ну ничего – все еще впереди, все поймет. С кавалером, кстати, у нее что-то разладилось – говорит, что все время ругаются. Наверное, надоели друг другу.

А мы с тобой не надоедим друг другу никогда! Правда, сынок?

Мельком услышала – у папы опять проблемы. Значит, Лиля снова запила, лечение не помогло. Бедная Лиля, бедный мой папа… Мама что-то выговаривает ему, что-то советует и кричит Мише, осуждающе качающему головой:

– Не лезь не в свое дело, Зоя!

– Не в свое дело? – кричит мама. – Как это не в свое?

И начинаются перечисления: «Это, между прочим, отец моей дочери! И дед моего внука! И мой бывший муж!»

Миша спешит ретироваться.

А у нас с Митькой свои заботы – поесть, переодеться, постричь ноготки (такие крошечные и тоненькие, что мне всегда страшно и боязно).

Натереть яблоко – непременно зеленое! – приказывает мама, вспоминая, как от красного я «расцвела».

Потом я замачиваю пеленки, и мы собираемся на прогулку.

Я обожаю эти прогулки – возле нашего дома, всего-то в двухстах шагах, находится местный парк. Там мы и гуляем. Это не сквер – именно парк. С аллеями, лавочками, ручными белками и даже своим озерцом. На озерце плавают утки и живут два лебедя, владельцы собственных «апартаментов» – деревянного домика на воде.

Я сажусь на лавочку возле воды и любуюсь – утки суетливы и неопрятны. А вот лебеди! Как же красиво они скользят по воде! Как изящны все их движения! Как прекрасна эта картина – глаз просто не оторвать…

А мой Митька спит и в ус не дует – ему пока не до лебедей и красоты. Ну, ничего – уже следующим летом мы будем их кормить вместе, да, мой хороший?

И вообще – ты столько узнаешь нового и интересного! Ты даже не можешь представить! Ты ведь ничего не знаешь пока, совсем ничего! Я столько смогу тебе рассказать! Нет, я, конечно, многого не знаю сама! Но мы будем вместе с тобой постигать этот мир! Правда, сынок?

Какое же счастье, что ты есть у меня! Спасибо тебе.

Зоя

Странная моя Танька… И странная очень. Мне не совсем приятно в этом признаваться даже себе.

Я смотрю на ее ровесниц – нормальные девки. Малюют физиономии, интересуются шмотками. Заглядываются на парней. Покуривают, сидят в кафе, стреляют глазками. Шатаются по улицам – молодые, свободные, яркие. Главное – свободные, с развязанными руками. У них все впереди – свидания, встречи, любовь. Поцелуи в подъездах. Свадьбы. Белое платье, фата, колечко на пальце.

Работа, карьера, наконец! Они что-то планируют, о чем-то мечтают, что-то загадывают. Нет, все понятно – далеко не у всех все получится. И далеко не у всех сложится жизнь. Кто-то разведется, снова влюбится. Кого-то бросят, и новой любви не случится. Кто-то будет страдать. Но они не знают своей судьбы! Совсем не знают того, что их ждет впереди! А у моей Таньки все ясно уже сейчас – мужа нет, свадьбы не было, колечка на пальце тоже. В свадебное путешествие она не поедет. Из роддома любимый ее не встречал и не сказал «спасибо» за сына.

В институт она вряд ли вернется. А жаль – ведь умная девка, господи… Очень умная девка. Все ей давалось легко. Хоть в гуманитарии иди, хоть в технари.

А все профукала, все! Ну что за дура? Кому она теперь нужна? Без образования, с ребенком? Кому? Толпы ходят свободных и образованных – и никому не нужны! А моя к тому же далеко не красавица… Обычная, совсем рядовая. Я нахожу в себе силы это признать. Я – реалист. Я и про себя все понимала – Миша или никто. Да, так жестко и так правдиво.

Мне казалось, что она быстро наиграется – месяц-другой, и завоет. А нет! Чем дальше, тем глубже…

Такая мамаша из нее получилась – мне просто смешно! Не ожидала, если честно!

А вот ей не смешно – она очень серьезна.

И ничего ее, похоже, больше и не волнует – Митя, Митька, Митенька. Все. И это в ее неполные девятнадцать! Вот чудеса.

Я вспоминаю, как мечтала от ребенка слинять – ну хоть в кино или просто пошляться. Одной или с мужем – хоть на пару часов. А эта – нет! Я ей предлагала: «Таня, сходи со Светкой в кафе, в кино!» – «Нет, не хочу! А как же Митька?»

Такая странная девочка, моя дочь… Очень странная, да.

Таня

Я засыпаю и хочу поскорее проснуться – вот чудеса! Нет, я очень, просто безумно, хочу спать – всегда! Но когда наконец засыпаю, то успеваю подумать: «Ох, поскорее бы утро – ведь когда я открою глаза, я увижу своего сына!»

Спать умираю, а сплю плохо, тревожно – прислушиваюсь. К его дыханию и попискиванию – вдруг что-то не так? Вдруг я что-то пропущу или не замечу? Да не дай бог, этого я себе никогда не прощу!

И вот утро. Я просыпаюсь раньше его – на пару минут или секунд, но раньше. Почему – сама не пойму. Так у всех или я одна сумасшедшая? Как-то спросила маму. Ну, и, как всегда, получила: «Ты, Таня, психопатка! Любая мать будет дрыхнуть столько, сколько отпущено! Нервы надо лечить, ненормальная!»

Я стараюсь не обижаться – все понимаю и маму жалею, постоянно чувствую свою вину перед ней.

Еще как-то мама сказала – вернее, в своей манере посмеялась надо мной: «Ты же его задушишь любовью, Таня! Господи, бедный пацан! Мамаша-неврастеничка».

Я хочу задать ей простой вопрос: «Мам! А ты меня что, меньше любила? Не так, как я своего сына?»

И заранее знаю ответ: «Таня, конечно, я тебя любила! Просто я нормальная, а ты – психопатка!»

Хотя в чем-то мама права – хватит рефлексировать и мучиться. Надо, в конце концов, брать себя в руки, иначе я действительно могу усложнить Мите жизнь, задушить его своей заботой и любовью.

Самое страшное – вырастить из него тепличное растение, непригодное для жизни, а это нельзя категорически! Уф, все-таки в голове моей бедной что-то осталось! Не только «истерия и клиника» – слова, естественно, мамины.

Мы начали делать гимнастику и массаж – Митька, кажется, очень доволен. Вообще, открытия каждый день, каждый день что-нибудь новое.

То он стал цепко хватать игрушку, то гулит. А вчера улыбнулся! Какое же счастье!

В общем – растем.

Миша пытается мне помогать – теперь он часто бывает дома, пишет докторскую. Но что может наш Миша? В смысле – что можно ему доверить? Да практически ничего!