почувствовать себя живой, желанной, красивой… В его сильных, умелых руках. Да, очень-очень сильных. Скользит здоровой рукой по его накачанным предплечьям, помогает стащить футболку, увлекает за руку в спальню. Егор ненадолго отрывается от ее губ:

– Диван в гостиной раскладывается?

Она не сразу понимает, причем здесь диван. А когда до нее доходит – краска стыда разливается по щекам. Он не хочет заниматься с ней сексом на их с Олегом супружеском ложе.

– Не смей. Не накручивай себя… – отдает указание, внимательно за ней наблюдая. И убедившись, что Вера не передумала, вновь возвращается к ласкам. Губы, шея, грудь, которую он прикусывает прямо поверх футболки. А потом, наконец, делает то, о чем давно мечтал – зарывается руками в шелк ее волос. Опускаются на диван, стаскивая друг с друга одежду. Егор отстраняется, окидывает Веру жадным взглядом. Она очень-очень красива. Возможно, раньше ему и нравились более плотные женщины, но сейчас… Он был полностью доволен открывшейся картиной. Глаза, в которых, самое главное, нет больше боли, воспаленные, истерзанные губы. Это он ее так? Нужно взять себя в руки. Быть более нежным и сдержанным. Не испугать. Медленно скользит рукой по животу к небольшой острой груди, замирает у основания, и снова возвращается вниз, покусывая шею, целуя веки и скулы. Вера тоже не бездействует, гладит его по спине, царапает легонько грудь. Всхлипывает, когда Егор впервые касается самого сокровенного. Невольно шире разводит ноги. Происходящее заводит до дрожи. Он стаскивает штаны, скользит членом по складочкам в предвкушении самого сладкого…

– Черт, у меня нет резинок! Можно я выйду перед…

– Можно…

Вздыхает с облегчением и, наконец, погружается в нее до конца. Приподнимает ноги немного повыше, подстраивает ее под себя. Кайфует от того, как плотно Вера его сжимает, как, не в силах сдержаться, подается навстречу его мощным толчкам. С ее губ срываются тихие хриплые звуки, со временем они сливаются воедино, превращаясь в тонкий жалобный стон. Она замирает вся, в преддверии оргазма… Егор, еще более активно работает бедрами, поглаживает увеличившийся напряженный клитор, и Вера со всхлипом кончает. Ее сокращения подгоняют и его удовольствие, еще несколько отчаянных толчков, и Егора накрывает волна сумасшедшего удовольствия.

О том, что будет после, думать не хотелось совершенно. Нега, чувство расслабленности, и долгожданный покой. Под ухом размеренными ударами бьется сердце. Замечательного сильного мужчины. С которым у них вполне могло бы что-то получиться.

– Верка, какие у тебя волосы шикарные… Аж пальцы зудят, так потрогать хочется.

– Потрогай, – улыбается, потираясь носом о его безволосую грудь.

– А я, это… Причёску тебе не испорчу?

Вера запрокидывает голову и смеется:

– Да разве ж это причёска, после всего… – Не договаривает, опускает смущенный взгляд. Ну, как есть, из другого времени – современные барышни краснеть, наверное, и вовсе не умеют. Да и ответ её, неожиданный… Ленка, к примеру, всегда ругалась, если он ее лохматил. Так что Егор и вовсе перестал прикасаться к ней «при параде». А что было до жены, он уже и не помнил. С Леной они сошлись совсем молодыми, почти сразу же родили Дениса. Их не миновали все прелести раннего брака. Притирка друг к другу, которая сопровождалась ревом маленького сына, безденежье (ну какой заработок у студента?), взлеты и падения. А потом как-то свыклись. Их удерживал вместе сын, общий дом и годы, прожитые вместе. Никаких сумасшедших страстей… Вера же будила в Егоре совершенно другие эмоции…

– Вер… Я хочу, чтобы ты развелась.

– Обязательно. Нужно только Олега поймать между встречами, и заехать в ЗАГС. Или как это теперь называется?

– Да какая разница? Суть то одна. Ты уже разговаривала с ним по поводу развода?

– Намекала как-то… Но раньше мне некуда было спешить.

– Теперь есть куда.

– Да. – И снова прячется у него на груди. Смешная.

– А с квартирой что? Она твоя? Или его?

– Совместно нажитая собственность. У вас, юристов, это, кажется, так называется. А ты с какой целью интересуешься? – Любопытствует женщина, впрочем, уже догадываясь, откуда ветер дует. Не зря ведь он спальню проигнорировал. А сейчас сопит сердито, и думает, что она ничего не замечает. Вера закусила губу, в попытке скрыть улыбку. Все-таки приятно, когда такой мужчина тебя немножечко ревнует… Сразу чувствуешь себя такой… роковой дамой. Вера прыснула, не в силах удержать смешок.

– С целью узнать, где ты жить собираешься, – пояснил Егор, и тут же уточнил. – А ты чего хохочешь?

– Да так… Не обращай внимания. Глупости всякие в голову лезут.

– Глупости – это хорошо, если в меру. Так, где ты собираешься жить после развода?

– А что, есть какие-то предложения? – бесшабашно поинтересовалась Вера, и только потом поняла, что ляпнула.

– Ну… Предложение в нашей ситуации может быть только одно – переезжай к нам. Люди мы взрослые, тянуть кота за яй… хвост не имеет смысла…

– Вы привлекательны, я чертовски привлекателен – чего зря время терять? – захохотала Вера, цитируя классиков. Ей было очень-очень весело.

– Вер… Я серьезно. Жених я, конечно, незавидный, но ты, вроде бы, нашла общий язык с Аськой и Денисом… И, черт… Конечно, ты можешь и не переезжать, но я ума не приложу, как мы будем встречаться. У меня физически нет такой возможности.

Вера замоталась в простыню и уселась на диване. Серьезный разговор у них затевался, ей просто необходимо было видеть его глаза. Егор тоже привстал.

– Я не считаю помехой твоих детей, если ты об этом. Только уж очень быстро развиваются события. А нам в любом случае пока не стоит выпячивать наши отношения…

– Почему?

– Ты сам говорил, что прокурор не может…

– Погоди… Я не могу оставаться прокурором в деле Григорьева. И прятаться ни от кого не собираюсь. Я заявлю самоотвод, и все будет нормально, ведь дело еще не рассматривалось, по существу.

– Нет, Егор… Нет. Мы так не договаривались, – отчаянно замотала головой Вера.

– То есть? Ты против?

– Категорически! Ты единственный неравнодушный человек во всей этой проклятой, прогнившей напрочь системе. Я ведь не доверяю никому. Тебе только… Егор, пожалуйста, не нужно этого делать. Я не смогу, не выдержу… – Вера вскочила, паника подступала к горлу и звенела в голосе.

– Вера… Я руководствуюсь исключительно законом. Всегда. Именно поэтому я такой неравнодушный, как ты только что заметила. Что будет, если я стану, как все, и наплюю на правила? Ты будешь доверять мне так же?

Вера открыла рот, но так ничего и не произнесла. Ее душили противоречивые эмоции. Она понимала Егора, но в глубине души не могла согласиться с его решением. Не могла! Ради Димки и всего того, через что ей пришлось пройти.