При этом, что крайне интересно в драматичной динамике борьбы за народное имущество, «РусГидро» входит в тот самый путинский список стратегических предприятий, не подлежащих приватизации.

Впрочем, мы же помним, что еще одним указом Путин вроде бы наделил государственный «Роснефтегаз» правом участвовать в инвестиционных проектах предприятий из этого самого стратегического списка.

Но даром, что ли, решения президентской комиссии берется озвучивать не заместитель ее председателя Сечин, а Аркадий Дворкович. Из его уст журналисты узнают, что в допэмиссиях в «РусГидро» и «Интер РАО ЕЭС» «Роснефтегаз», конечно, принимать участие может, но как и другие инвесторы. Например, «дочки» Внешэкономбанка и фонд прямых инвестиций.

Рассуждая об инструментах финансирования инвестиционных программ главных «светочей» России, Аркадий Владимирович настойчиво повторяет, что сей сакральный экономический процесс будет происходить, «не исключая возможности «Роснефтегаза», но и не рассматривая его как единственно возможный инструмент финансирования».

…Если кто-то думает, что в этот день для «Роснефтегаза» и Сечина все плохое закончилось, он глубоко заблуждается.

Спустясь на свой , правительственный уровень, Дворкович «порадовал» своего главного противника, рассказав, какая судьба ждет его вотчину – «Роснефтегаз». По его словам, за него уже в 2012 году возьмется кабинет министров, «определив среднесрочную дивидендную политику» нефтяного титана, который на 100 % принадлежит государству.

…К которому – к государству то бишь – Игорь Иванович не имеет отныне отношения, – возможно, хотел бы добавить Аркадий Владимирович. Да, несмотря на свой реальный недюжинный политический статус все же предпочел политкорректность.

Впрочем, касательно конкретики Дворкович как всегда не миндальничал.

«Позиция правительства заключается в том, что не меньше, чем в текущем году – 90 % дивидендов «Рос-нефтегаза» должно поступать в бюджет РФ», – «приговорил» он Сечина.

«Почему «приговорил»? – спросите вы. – Ведь Аркадий Владимирович всего лишь предлагает сохранить статус-кво».

Правильно! Но такой статус-кво был хорош до тех пор, пока «Роснефтегаз» не был вовлечен в приватизационную круговерть. И жил себе спокойной жизнью. А в этом процессе ему, конечно, должно понадобиться много свободных средств. И где же их будет взять, если правительство, в котором место Сечина отныне занимает Дворкович, вознамерилось по-прежнему забирать их себе?

И именно тот факт, что Игорь Сечин формально больше не входит во власть, явился источником новой приватизационной войны.

Впрочем, говорить в данном случае о том, что эта война – война экономических идей или подходов к методам приватизации, бессмысленно. Потому что схватка Дворковича с Сечиным – это борьба за политический контроль над государственной собственностью. И если благодаря локальным политическим интригам, так сказать, чисто технически перевес на данный момент оказался за Дворковичем, то по всем понятиям логики и исторической справедливости стратегическая правда в этом сражении – за Игорем Сечиным.

Для этого всего лишь достаточно вспомнить, что Сечин изначально был против всякой скороспелой приватизации. Мы хорошо это помним по первым главам нашего повествования. Помним, как по инициативе Сечина оговаривалась возможность отказываться от невыгодных сделок. Как сам Сечин расторгал такие сделки.

А вот Дворкович, напротив, раз за разом настаивал на немедленном разгосударствлении народного добра. И эти факты, как вы помните, тоже зафиксированы в книге. Более того, приватизационная спешка Аркадия Владимировича попахивала чисто политическими мотивами а-ля Чубайс. Лишь бы отнять у державников. (По Чубайсу – у коммунистов.)

Но ведь сегодня и сам Анатолий Борисович в одной из своих книг признается, что в 1990-е приватизационные процессы на 95 % руководствовались политикой и лишь на 5 % экономикой. Это, мол, было тогда оправданно, но, конечно, ненормально. И добавляет, что сегодня пропорции разгосударствления народного имущества должны быть диаметрально противоположными.

Очень хочется, чтобы столь сакральные признания первого приватизатора России оказались внятны не только абстрактной аудитории его литературных дарований, но и аудитории целевой. Заинтересованной. Например, объекту его политических симпатий – Аркадию Владимировичу Дворковичу.

А то что же получается, господа!

Дворкович втянул Сечина в приватизационную войну. Вынудил придумывать хитроумные схемы убережения народного добра от разгосударствления. А затем ловко перенес центр тяжести в дискуссиях о приватизации госимущества с собственно необходимости этого процесса на его нюансы. Кому и как будет дозволено участвовать в «скупке родины».

Но, повторяю, участие Игоря Сечина в этом, сугубо технологическом, локальном витке большой приватизационной войны вызвано отнюдь не его желанием перераспределить госсобственность под себя. А уж коли соперник навязал-таки продажу последних госактивов – попыткой оставить их за государством.

И весьма странно, что этого не понимают – скорее, даже не тужатся понять многие аналитики и журналисты. Который уж месяц идет шквал публикаций и комментариев о войне властных кланов за государственное имущество под видом приватизации.

Да не так это!

То есть не вполне так.

Война кланов есть. Но не за методы приватизации и уж тем паче не за конкретную собственность. А – с одной стороны – за прекращение всякой приватизации. (На время, по крайней мере.) И – с другой – за окончательную приватизацию. Так что подменять тактику сражений, выдавая ее за стратегию всей войны, негоже.

…Любопытно, что даже «фактор Сечина» сказывается на котировке акций приговоренных к приватизации предприятий. Так, после того, как стало известно о его назначении главой «Роснефти», акции компании выросли на 0,04 %.

Но даром, что ли, на войне все средства хороши, Россия усилиями Аркадия Владимировича Дворковича идет с молотка темпами наступления немецких войск в июне 1941-го. Идет вопреки собственно экономической необходимости, да еще и себе в убыток.

Зачем, ответьте-ка, пожалуйста, законодательно оговаривать в таком непростом процессе, как приватизация, конкретные сроки? Да еще такие запредельно короткие?

Я уже рассказывал о приговоренной к полному разгосударствлению за три с лишним года уникальной госкорпорации. Крупнейшей судоходной компании ОАО «Совкомфлот». 25 % акций его планируется продать уже этой осенью, а от половины избавиться в 2013 году. Но ведь по мнению большинства аналитиков, в объявленные правительством сроки государство не получит от продажи части одного из лучших своих активов тех денег, которые на самом деле стоит «Совкомфлот».

Так нет же, об отказе от никому не нужного приватизационного марафона и речи нет.

Но если Чубайса в его приватизационной лихорадке подпирала необходимость как можно скорее раздать жирные куски госимущества, чтобы вернувшиеся к власти коммунисты его обратно так просто уже не получили, то что же вынуждает власть расставаться в известном смысле и со своей собственностью?