Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Улыбка четырехсот вестников господних не сравнится с вашей, леди Белла, — проговорил он, склоняясь к моей руке. — Предлагаю на сегодняшний вечер забыть о заботах и просто насладиться обществом прекрасной дамы, — продолжил он, когда все устроились за столом.
Блад ухмыльнулся, и я мысленно сжалась — вот сейчас он скажет какую-нибудь гадость и все испортит. Но капитан только заметил:
— Вечер обещает быть воистину приятным: леди Белла столь же умна, как и прекрасна.
— О, вы преувеличиваете, капитан, — зарделась я.
— Генри, леди Белла. Раз уж так вышло, что титулом я больше похвалиться не могу, зовите меня просто по имени.
— Разве я посмею оскорблять ваше гостеприимство столь бесцеремонным обращением, капитан?
Лорд Джеймс поднес к губам салфетку, пряча улыбку, Блад остался совершенно серьезным.
Оба они оказались прекрасными собеседниками и на какое-то время я почти забыла, что всего лишь пленница. Словно мы в самом деле мило болтали на чьем-то званом ужине. Правда, едва ли на званом ужине кто-то стал бы мне всерьез объяснять, как капитан умудряется соотносить положение корабля с точкой на карте, что такое киль и клотик, о которых упоминал Блад, да и про ватерлинию тоже.
Наверное, я перешла все грани приличия в своих расспросах, потому что лорд Джеймс едва скрывал изумление, а во взгляде Генри… Блада поселилось ехидство. Но я ничего не могла поделать — тема погоды и климата в этих местах исчерпалась весьма быстро, светских новостей я не знала — монастырь, месячное заточение и путешествие почти сделали из меня отшельницу, а расспрашивать присутствующих, как поживают они и их родственники, было бы не самой лучшей идеей, учитывая все обстоятельства.
Напиток, который подали в конце ужина, был мне незнаком — темный, густой, от него исходил аромат орехов, ванили, и специй, и еще чего-то незнакомого. Похоже, я разглядывала чашечку — маленькую, как для кофе — с очень озадаченным видом, потому что мужчины обменялись улыбками.
— Вы не пробовали шоколад, леди Белла? — поинтересовался Блад, поднося к губам чашку.
Я молча покачала головой. После того, как придворный лекарь Беркива с помощью чудесного напитка излечил первого министра от упадка сил, шоколад вошел в моду при дворах и Беркива, и Наровля. Но мне он был недоступен.
— Так попробуйте.
Я последовала совету. Шелковисто-бархатный. Одновременно чуть сладкий и горьковатый, с легкими пряными нотками. Почему-то этот напиток напомнил мне самого Блада — такого невыносимого и такого… притягательного.
— Что вас так смутило, леди Белла? — поинтересовался он.
Я поставила чашечку, чтобы скрыть дрожащие руки. Жаль, румянец не скрыть.
— Ваша щедрость, лорд Генри. — Поднять на него взгляд я не смогла. — Этот напиток драгоценен.
Зачем тебе выкуп, если ты можешь заворачивать пленницу в шелка, точно в тряпку, и поить напитком, доступным лишь очень, очень богатым людям — страшно даже подумать, сколько в Наровле стоит содержимое той чашечки, которая сейчас передо мной. Зачем тебе я? Играть, точно сытому коту с мышкой?
— Генри. Просто — Генри. А это, — он приподнял свою чашку, — сущие пустяки. Здесь, на остовах скайдорских морей, шоколад далеко не так ценен, как у нас на родине — ведь он растет здесь.
— Правда? Расскажите, пожалуйста.
Беседа снова покатилась легко и плавно — теперь мне рассказывали о диковинных цветах и птицах, гигантских черепахах и кораллах. Вот только взгляд Генри не отрывался от моего лица, и под этим взглядом горели щеки и невозможно было поднять глаза.
Наконец со стола убрали, лорд Джеймс откланялся, мы остались вдвоем. Разговор увял — я старательно смотрела в окно, где солнце клонилось к горизонту, и одновременно ощущала присутствие Генри всей кожей — как невозможно не ощутить пламя камина или молнию, сгущающуюся на пальцах мага совсем рядом.
— Останься, Белла. — сказал вдруг он. — Плевать на выкуп, у меня достаточно золота, чтобы заткнуть рты команде. Останься.
— Разве не в твоей воле отпустить меня или оставить? — не поняла я.
Он развернулся в мою сторону, даже не пытаясь приблизиться.
— Я дал слово. Обещал, что верну тебя родственникам или — он усмехнулся — возлюбленному, если заплатят, и слово это сдержу. Но я бы хотел, чтобы ты осталась.
_____________________
[1] Тем, кто вместе с капитаном считает, что этого не может быть, предлагаю найти в сети историю военного хирурга Джеймса Бэрри.
Глава 12
— Зачем я тебе, Генри? — не удержалась я.
Не знаю, что я хотела услышать. Едва ли он стал бы рассыпаться в комплиментах, как светские льстецы. Я верила в любовь с первого взгляда — у нас с Джеком так и получилось. Но ждать, будто пиратский капитан воспылал ко мне чувствами? Глупо.
— Твой дар ценнее любых денег.
Обида скрутилась в груди тяжелым комом. Мой дар — все, что его интересует. Но ведь это гораздо лучше, чем его прежние исключительно непристойные намеки. Почему же мне так обидно? Или я в самом деле настолько возомнила о себе, что начала ждать пылких признаний?
— В самом деле, останься, — повторил он. — Корабельным лекарем. Отдельная каюта…
Так значит, на корабле все же есть отдельная свободная каюта! Или он собрался выселить хирурга? Вряд ли, капитан не может не понимать, что это настроит против него не только господина Дезо, но и изрядную часть экипажа. Насколько я могла судить, корабельный хирург свою работу исполнял честно и наверняка спас не одну жизнь.
Блад между тем продолжал.
— Доля лекаря в добыче лишь чуть меньше, чем у квартирмейстера, и куда больше, чем у матроса. Свои деньги. Возможность самой решать, как жить. Захочешь — скопишь сколько-то и откроешь дело на Дваргоне.
— Дело?
— На Дваргоне довольно много женщин живут своим делом. Правда, обычно это трактиры и публичные…
— За кого ты меня принимаешь! — вспыхнула я.
— Вместо борделя откроешь врачебную практику, только и всего, — пожал он плечами.
Да, он действительно больше не джентльмен. Дворянину жить своим трудом? Хотя он-то как
