— Ну, говори, — резко произнес Льюис. От резкости его тона Оливия широко раскрыла глаза, но так ничего и не смогла сказать.

— Я знаю, что ты меня не любишь, — быстро заговорил он. — Я и не рассчитывал на это, понимая, как нелегко тебе снова довериться мужчине после того, как Николас причинил тебе такую боль. Буду честен с тобой, Оливия. Я тоже не влюблен в тебя. Во всяком случае, я не испытываю той слепой, всепоглощающей страсти, которая делает нас безумцами, бросает в омут мучительных отношений и, по сути, ведет в никуда.

Оливия слушала его правильные, рассудительные слова и не могла понять, почему ей так горько и тревожно на душе.

Дверной звонок заставил Льюиса удивленно нахмуриться.

— Кого это принесло в субботу в такую рань?

— Надеюсь, это не твоя мама, — пересохшими от волнения губами прошептала Оливия.

— Вряд ли. По субботам мама ходит по магазинам. Хотя она не стала бы возражать против твоего присутствия в моей постели. Удивлена?

Льюис встал.

— Пей кофе, — бросил он через плечо, — а я пока узнаю, кому понадобился.

Оливия машинально бросила взгляд на часы единственный предмет на ее обнаженном теле — и удивилась: было почти десять часов. Не такая уж и рань!

Она услышала шаги Льюиса, который спускался вниз по лестнице, а затем его раздраженный голос:

— Боже мой, Дина, что ты здесь делаешь в такой час? Ответ Оливия не расслышала, зато голос Льюиса эхом разнесся по просторному холлу.

— Ты сама видела объявление. Я же не виноват, что ты заломила цену, намного превышающую рыночную. Покупатели, знаешь ли, не дураки, в отличие от некоторых мужей.

Оливия отставила чашку с недопитым кофе, выбралась из кровати и прошла в ванную. Она не могла больше слушать этот разговор, голос Льюиса, выдающий его эмоции и боль.

Оливия резко открутила кран и встала под горячие струи душа. Схватив шампунь, она яростно намылила волосы и вдруг осознала, что плачет. Горькими, жгучими слезами.

Это был момент истины. Ее будто озарило, что она любит своего босса, любит той самой слепой, всепоглощающей, страстной любовью, какой Льюис любит свою жену.

— Боже мой! — всхлипнула она и закрыла лицо руками.

Этого делать не стоило. Шампунь попал ей в глаза и стал жечь сильнее слез. Оливия долго терла их под водой, пока жжение не прекратилось, зато глаза стали красными, как у кролика. Она все стояла и стояла под душем, пытаясь справиться с нахлынувшим отчаянием и взять себя в руки.

Наконец Оливия заставила себя выбраться из-под душа, одеться и причесаться.

Через пятнадцать минут она выглядела так, словно провела весь день в офисе. Черный жакет застегнут на все пуговицы, влажные волосы забраны в тугой узел на затылке. Даже губы не накрашенные, поскольку сумка с помадой так и осталась на полу в гараже Льюиса.

Оливия вгляделась в свое отражение. Добрая старая Оливия! Вот все и встало на свои места. Она не могла понять, как вчера вечером Льюис мог хотеть ее. Рядом с его красавицей-женой, белокурой Диной, Оливия выглядела синим чулком.

С площадки второго этажа она осторожно посмотрела вниз. Входная дверь была закрыта, холл пуст. Либо Льюис вышел на улицу и там продолжает разговор с женой, либо Дина уже ушла. Оливия очень надеялась на второе.

Спускаясь вниз, Оливия не смогла удержаться и с любопытством огляделась по сторонам. Убранство дома свидетельствовало о состоятельности его хозяев. Картины в золоченых рамах, явно подлинники, украшали стены, со сводчатого потолка свисала огромная хрустальная люстра.

Но этот богато и изысканно обставленный дом был полной противоположностью тому, каким бы хотела видеть свой дом Оливия, будь у нее деньги. Она была уверена, что дом должен быть местом, где было бы уютно и тепло. Она, например, не могла представить детей в этих хоромах.

Осторожно ступив с покрытых ковром ступенек на мраморный пол холла, Оливия подумала, что на нем можно и шею свернуть. Она как раз соображала, куда ей идти, чтобы попасть в гараж и забрать сумку, когда раздался женский голос:

— Не торопись убегать, Оливия.

К ней по кремовому ковру через холл шла Дина, неся в каждой руке по стеклянному лебедю. Фиолетовый цвет птиц резко выделялся на фоне белоснежного костюма и светлых волос, но очень гармонировал с сиреневыми тенями, которыми Дина щедро подвела глаза.

— То-то Льюис так старался избавиться от меня, с усмешкой произнесла она, окидывая Оливию с головы до ног неприязненным взглядом. — Но, как видишь, ему не удалось. Он только разжег мое любопытство, и я горела желанием увидеть, кого он затащил в кровать на этот раз. Я уже была готова подняться в спальню, а тут как раз ты… Льюис в гараже. Пытается найти ящики из-под этих птиц.

Никогда еще Оливия не оказывалась в столь ужасной ситуации.

— Ты знаешь, меня мало чем можно удивить, но, должна признаться, тебе это удалось. Я прекрасно знаю, как далеко могут зайти некоторые амбициозные секретарши, чтобы заарканить босса. Тебе явно удалось провести меня. Этот твой имидж строгой школьной учительницы… Зная Льюиса, могу предположить, что на самом деле ты та еще штучка. Льюис обожает секс и знает в нем толк, ты согласна? Но меня интересует только один вопрос: что случилось с твоим женихом? Ты дала ему отставку, поняв, что можешь заполучить босса?

Оливия почувствовала, что ее терпение на исходе и она вот-вот взорвется от гнева. Поборов искушение, она ответила очень спокойно:

— Я поднимусь наверх и подожду, пока вы уйдете. —С этими словами она развернулась и на ватных ногах начала подниматься.

— Если ты надеешься, что он женится на такой серой мышке, как ты, — раздался за спиной голос Дины, то глубоко заблуждаешься. Он просто использует тебя в паузе между женами. Поверь, супруга номер два будет выбрана из дам высшего света с первоклассными показателями. На меньшее Льюис не согласен. У него все спланировано на много лет вперед…

Эти слова заставили Оливию замереть на месте, а затем обернуться к Дине. Та стояла у подножия лестницы и смотрела вверх с самодовольным видом.

— Что ты хочешь этим сказать? — глухо спросила Оливия.

— Я тебя умоляю. Неужели ты еще не поняла, что представляет из себя Льюис? Он никогда не отличался импульсивностью, он всегда все планирует, вплоть до мелочей. А уж к выбору жены и матери его драгоценных наследников он подойдет со всей ответственностью. Его отпрыски должны быть красивы, умны, изысканны. Одним словом, идеальны. Они должны иметь все, в том числе непрерывную, круглосуточную материнскую заботу и внимание.

Дина выдержала театральную паузу, видимо, чтобы Оливия лучше осознала смысл сказанного, а затем продолжила:

— Я не захотела бросать карьеру и превращаться в клушу, воспитывая двух идеальных детей, что шло вразрез с планами Льюиса. В конце концов, мне только двадцать пять. Я сказала Льюису, что рожу в тридцать, но его это не устроило. И что же он сделал? Выкинул меня на улицу. Да-да, твой расчудесный босс избавился от меня. Поверь, как только наш развод вступит в силу, Льюис, не раздумывая, бросит тебя и женится на красивой, послушной молоденькой овечке, которая будет заглядывать ему в рот и выполнять все его прихоти.