служит вода из родника или реки, пищей — растения; большинство животных круглый год ходят обнажёнными. Они не ведают огня, как спутника в обиходе, живут по многу лет, сколько им предопределила природа, если преждевременно никто не лишит их жизни.

Философ облизнул сухие губы, собираясь, видимо, завершить беседу:

— Киники, как звери, живут заодно с природой, сохраняя силу и здоровье, не нуждаясь в лекарях и лекарствах.

Довольный собой, он перевернулся на бок и показал Александру спину с дырами на хитоне. Пришлось тому, увлеченному беседой, переместиться, чтобы снова видеть Диогена перед собой. Философ воспринял его действие как приглашение продолжить разговор и задал неожиданный вопрос:

— Повсюду говорят, что ты собрался воевать. С кем и зачем такая спешка?

— Я дал клятву Зевсу, что покараю персов.

— Неплохое начало для молодого царя. А что будешь делать дальше?

— Врагов много вокруг. Нужно только угадать, кто прячется под личиной друга или союзника. Буду воевать с каждым, пока не разделаюсь со всеми.

— А когда у тебя не будет врагов, чем займёшься? — не унимался философ.

— Хочу пройти по пути Диониса, и если есть край земли, заглянуть за край, чтобы увидеть, что там есть. Если есть другие люди, тогда и определю — с миром к ним пойду или с войной.

— Другого ответа я не ожидал. Но когда ты будешь отдыхать?

Диоген приподнялся с песка, облокотился на локоть и с интересом посмотрел на собеседника. Царь задумался и пожал плечами.

— Не знаю, когда это произойдёт, но пока отдыха не предвидится.

— Безумный! — вскричал старик. — Ты откладываешь отдых на «после», не ведая, когда это случится! Посмотри на меня, я не стремлюсь завоевать все народы мира, поэтому отдыхаю уже сейчас. Отдых необходим любому человеку, тем более царю и воину. Ты поставил для себя безумную цель — бежать без отдыха дальним бегом, не приближаясь к цели! Подумай, ты не будешь вечно молодым, сильным и здоровым. Ты состаришься, как велит природа, если раньше не захвораешь или тебя не убьют враги.

Философ, похоже, не столько удивился, как расстроился:

— Ты опасно заблуждаешься, если хочешь завоевать Ойкумену! Никому не под силу совершить подобное! Мой совет: бери то, что недалеко от тебя, и дорожи тем, что у тебя есть сейчас.

В глазах у него появился блеск, уверенность придала жесткости голосу:

— Слушай меня, Александр! Здесь, на берегу моря, места хватит для обоих. Представь, ты и я. Царь и философ — мечта Платона. Немедленно отправь своих друзей по домам, а сам оставайся — продолжишь жизнь рядом со мной. Будешь счастлив, как я!

Александр с улыбкой оглянулся на друзей, слышат ли сумасбродные слова мудреца. Но они стояли поодаль и вполголоса говорили между собой о своём.

— Не могу принять твоё предложение, Диоген. Но вспомню обязательно, как только завершу свои дела в походе. Возможно, тогда и поступлю, как предлагаешь. А сейчас благодарю за содержательную беседу. А за то, что дал пищу для ума, проси, чего хочешь. Ведь я царь.

Он добродушно улыбнулся в ожидании ответа. Философ нахмурил редкие седые брови.

— Ну, смелее! — настаивал Александр. — Или твоя философия не позволяет просить чего-либо у царей?

Отчего же? Просьба есть. Не заслоняй мне солнце, отойди в сторону.

Это слишком! Александр резко развернулся и поспешил прочь, не прощаясь. Друзья и охрана едва успевали за ним.

Всю дорогу в резиденцию он молчал, оставаясь под впечатлением встречи. Гефестион и Птолемей, обратив внимание на его задумчивость, попытались отвлечь:

— Киник действительно похож на пса — старого, худого, с облезлой шерстью, полной блох. Странно думать о нём, как о нормальном человеке.

Александр резко повернулся к ним.

— Диоген — человек, а не пёс! Ему нужно завидовать — ни от кого не зависит, в отличие от меня и вас. Он самый свободный человек в Элладе! Ему не нужны жизненные блага, никто не властен над ним, ни в чём не нуждается и никому не прислуживает. Властвовать над такими людьми, как Диоген, невозможно даже царям. Назовите хотя бы одного, равного с ним в свободах. Я — царь, а подобными преимуществами не могу похвастаться. Потому что постоянно чувствую себя связанным обязательствами перед народом и поставленными самим же себе целями. О, если бы боги предоставили мне возможность родиться снова, я хотел бы прожить, как Диоген.

* * *

По случаю назначения архистратигом Александр устроил в Пелле народные празднества, продолжавшиеся девять дней. Там же состоялись состязания выдающихся атлетов Греции и Македонии, отчего народ назвал торжества Александра «Олимпийскими играми», по подобию тех, что каждые четыре года проводятся в Олимпии. Царь совершил жертвоприношение Зевсу Олимпийскому, смотрел все агоны — состязания сильных мужей на пределе физических сил. На стадионе на зрительских местах рядом восседали почётные гости из греческих городов и дружественных стран, союзников, кто отправлялся в поход на персов. Чтобы уберечь зрителей от солнца, натянули огромные полотнища, для тени. Во время праздника непрестанно происходили пиры и застолья, на которых участники хвалили царя.

Хорошее настроение Александра чуть не испортили знамения. Ему сообщили, как в храме Пиерии* покрылась кровью статуя Орфея*, словно вспотела. Придворный гадатель-мантик* Аристандр, видя обеспокоенность царя, глубокомысленно изрёк:

— Завидное предвестие бессмертия имени твоего!

— Поясни.

— Орфей — любимец Аполлона, певец и музыкант; его искусством заслушивались боги. Это позволяет предвосхитить твоё будущее, царь, когда поэты со всей Эллады будут воспевать твои великие победы.

Ответ устроил царя Александра.

ДИОН

По дороге из Коринфа в Пеллу Александр посетил Дельфы со святилищем Аполлона. К оракулу сына Зевса и непогрешимому прорицателю прислушивался каждый житель Греции, Македонии и остального эллинского мира. Богатые и малоимущие граждане, горожане и сельские жители, рядовые воины и полководцы хотя бы раз в жизни обязаны посетить все-эллинский религиозный центр, оставить дар ради того, чтобы из уст пророчицы Пифии услышать будущее. Цари и другие правители народов не начинали военные действия, не получив священного оракула.

На подходе к Дельфам Онесикрит предостерёг Александра:

— Я слышал, в храме существует особый порядок, когда Аполлон занят божественными делами. В это время не слышит голоса паломников, взывающих к нему. В такие дни Пифия не пророчествует. Вот почему нужно заранее известить служителей храма о желании посетить храм, и лишь после дают разрешение на посещение в определённый день. У тебя, надо полагать, договорённости нет.

— Договорись со жрецами! — занервничал царь.

Онесикрит поспешил вперёд и, узнав, что Пифию запрещено тревожить, вернулся.

— Ты, наверное, показался им слишком обходительным, — съязвил царь и поручил Гефестиону:

— Пойди ты! Не захочет принять, притащишь силком!

Пока друг