От облегчения у меня затряслись ноги.

– Можно тут где-нибудь присесть? – спросил я.

– Почему бы вам, ребята, не посидеть в комнате ожидания? – спросила миссис Терри и выставила нас из операционной. Дверь сама тихо закрылась за нами.

Я опустил глаза и увидел, что вся моя рубашка и руки – в крови. Пошел в туалет в конце коридора и попытался отмыться. Посмотрев в зеркало, увидел, что и лицо, и шея, и ухо тоже перемазаны кровью. Сняв рубашку, я попытался ее отстирать, но кровь уже запеклась, поэтому я просто выбросил ее в корзину для мусора. Большую часть крови мне удалось отмыть. Потом я оттер раковину мокрыми бумажными полотенцами.

Вернувшись, я увидел родителей Ли и Роджера.

– Мы позвонили предкам, – сказал Ли.

– Да, мы хотели, чтобы они знали, где мы, – добавил Роджер. Отец Ли, мистер Хэмфри, посмотрел на меня.

– Я слышал, твоя собака спасла вас всех, – сказал он.

– Угу, – с трудом пробормотал я.

– У тебя храбрый пес, – сказал отец Роджера, мистер Катшоу. Обе матери молчали, видимо, представляя, что могло бы случиться, если бы Скелета не оказалось рядом.

– Я всегда думал, что он – выдумка, – отметил мистер Хэмфри и улыбнулся: – Сатана, не твой пес.

Он пытался пошутить, а я вспомнил, как миссис Доусон уточнила, что имела в виду Йоги Берра, а не свою собаку, и улыбнулся.

Мистер Катшоу посмотрел на мистера Хэмфри так, словно без меня они обменялись какой-то важной информацией, и перевел взгляд на меня.

– Такая храбрость и такой героизм заслуживают награды, – сказал он. – Наши мальчики живы, и хотя не факт, что всех вас спас твой пес, будет справедливо сказать, что, не будь его, все могло бы сложиться гораздо хуже.

– Да, – добавил мистер Хэмфри, – поэтому, если ты не возражаешь, мы хотели бы оплатить операцию. В качестве вознаграждения.

Я посмотрел на них. Эти мужчины почти меня не знали. Для них я был просто мальчишкой, с которым их сыновья играли, устраивали пикники, а порой даже нарушали закон. Я не заслуживал их доброты.

– Что вы, не надо, – запротестовал я. – Сам как-нибудь справлюсь.

– Не сомневаюсь, что ты справишься, – улыбнулся мистер Катшоу, – но мы настаиваем.

Я был ошарашен. Они совсем не должны были этого делать, но, как говорила миссис Доусон, добрые дела могут исходить от неожиданных людей. Протянув им руку, я с благодарностью сказал: «Спасибо».

Оба мужчины пожали мою руку. Миссис Терри вышла из кабинета и улыбнулась.

– Мы закончим примерно через полчаса, – сказала она. – Нам кажется, лучше всего будет подержать его тут несколько дней, чтобы следить за его здоровьем, так что можете идти домой. Он скоро будет в полном порядке, но ему нужно больше отдыхать, чтобы поправиться. В понедельник можешь его забрать. – Она посмотрела на меня и собралась идти обратно в кабинет, но мистер Хэмфри ее остановил.

– Его ведь придется везти на машине, да? – спросил он.

– Да, ходить ему лучше не стоит по меньшей мере неделю, – ответила она.

У меня сразу возник вопрос, кто же его заберет. У родителей машины не было. Может, попросить миссис Доусон?

Мистер Хэмфри посмотрел на меня.

– Встретимся здесь в понедельник, в шесть, – предложил он и перевел взгляд на миссис Терри. – Подойдет?

– Конечно, – ответила она, – к тому времени он уже придет в себя.

Нам нужно было забрать вещи, так что мы с Ли и Роджером вернулись в Дюны Пантеры. Мы сложили палатку, взяли наши рюкзаки и разошлись по домам.

Те двадцать четыре часа выдались непростыми, но я многое усвоил. Я понял, кто мои друзья, и в следующие несколько месяцев это понимание очень мне пригодилось.

Прошла еще пара недель. Скелет выздоравливал, я работал. У миссис Доусон нашлось чем меня занять, так что дел хватало. Я занимался не только огородом и лужайкой, но и другой работой, для которой она была уже слишком стара. Например, навел порядок в сарае, вымыл и натер воском машину.

Поскольку миссис Доусон ждала меня только к девяти, у меня находилось время утром заглянуть к Хэнку на чашку кофе. Мой рабочий день заканчивался в пять, и я еще мог как следует погулять и насладиться вечерним солнцем. Иногда я и после работы заглядывал к Хэнку, прежде чем идти домой и играть со Скелетом – по мере того как его раны заживали, он становился все активнее.

Я старался не думать о том, что миссис Полк говорила по поводу меня и Хэнка, потому что она была всего лишь неприятной старой женщиной, только и всего. Я никому об этом не рассказал, даже самому Хэнку.

Но подавленные мысли о миссис Полк нашли другой выход. Я злился на нее, и эта злость влияла на мое общение с другими, особенно с миссис Доусон, потому что с ней я проводил больше всего времени.

Однажды утром я был в бешенстве от того, что мать вернула в магазин несколько банок собачьего корма, чтобы на эти деньги купить себе пива. Тот факт, что у меня ворует собственная мать, навел меня на мысль перепрятать деньги на случай, если кто-то из родителей наткнется на мою банку под половицей. Тайник был ненадежный, и мне не хотелось, чтобы они нашли все деньги, поэтому в той банке я оставил долларов двадцать, а остальные – больше ста – рассовал по разным местам. Мне бы очень хотелось, чтобы все было иначе, но все было так, как было. Я завидовал Ли и Роджеру, потому что у них были нормальные семьи и их родители никогда у них ничего не крали.

В то утро, когда я обнаружил пропажу собачьего корма, миссис Доусон хотела со мной поговорить, но я был не в настроении и сердито реагировал на ее попытки меня растормошить.

– Такая хорошая погода, Джек. Может, тебе взять выходной? – предложила она.

– Не могу, – буркнул я, – мне нужны деньги на собачий корм.

– Уверена, у тебя его достаточно.

– Было достаточно, но мать украла у меня несколько банок и вернула в магазин.

Миссис Доусон посмотрела на меня недоуменно, как на выдумщика. Она по-прежнему была убеждена, что моя мать не может ставить свои интересы превыше моих, и эта новость, конечно, ее мнению не соответствовала.

– Конечно, ты просто забыл, сколько у тебя осталось банок, – сказала она.

– Нет, я не забыл, – проворчал я, желая закончить этот разговор. – Я всегда считаю, сколько их осталось, на тот случай, если… ну, если случится что-то подобное.

Миссис Доусон покачала головой и нахмурилась. Посмотрев в ее глаза, я понял: до нее наконец дошло то, что я знал годами. Алкоголизм моей матери разрушил все. Беседуя с миссис Доусон, я копался в огороде, но, увидев такую боль в ее глазах, остановился, потому что эта боль была невыносима.

– Она не плохой человек, нет. Но и не хороший тоже. Ей нужно только пиво, и она на все готова, чтобы его получить. Она как наркоманка.