девушку из телевизора, клоуна с плаката. Всех их, как она слышала, ты уже видел раньше.

«Это всё объясняет», – подумала Луна, расстёгивая куртку и устраиваясь за своей партой.

Итак, после обеда, когда директор Ходжес заговорил по системе громкой связи и отпустил учеников на мероприятие, Луна встала вместе с остальными одноклассниками.

Она посмотрит шоу шутихи Динь-Динь. Она увидит, как Динь-Динь танцует и жонглирует, и, возможно, даже получит пирогом в лицо.

Она знала, что это всё исправит. Это докажет ей раз и навсегда, что Динь-Динь – всего лишь обыкновенная клоунесса.

И она победит.

Через пару минут Луна вошла в актовый зал.

Она заняла своё место. Двери зала закрылись, приглушили свет.

Девочка ждала.

Наконец из-за занавеса вышла шутиха Динь-Динь.

У Луны сжался желудок.

На Динь-Динь были её трико – одна штанина жёлтая, а другая фиолетовая, и жилетка в жёлто-фиолетовую клетку.

«Я могу победить», – твердила себе Луна. Она размяла шею.

Динь-Динь начала с обычных клоунских штучек. Она жонглировала пятью разноцветными шарами. Она каталась на одноколёсном велосипеде, балансируя кеглей для боулинга на голове. Она резала верёвку, которая, казалось, становилась только длиннее и длиннее.

Глядя на всё это, Луна не улыбнулась ни разу.

«Всего лишь обычный клоун», – думала девочка, пока длилось представление.

Затем, когда мероприятие подходило к концу, Динь-Динь подняла руку и заговорила.

– Для моего последнего номера, – зазвенел в зале голос клоунессы, – мне понадобится доброволец.

Руки взметнулись в воздух.

В груди Луны пробежала вибрация. Динь-Динь ходила взад и вперёд по сцене. Несколько детей кричали: «Я! Меня!» Другие размахивали руками.

Затем Динь-Динь остановилась. Её глаза встретились с глазами Луны, и тонкогубая улыбка стала шире.

– Ты, – сказала она и показала пальцем. – Ты та, кто мне нужен.

Все повернулись.

Луна не двигалась.

– О, не стесняйся, – звала её Динь-Динь.

– Иди, – шептали люди, и кто-то в ряду позади подтолкнул Луну в плечо.

«Сделай это», – сказала себе Луна. Если она это сделает, она сможет положить всему этому конец. Если она сможет стоять на этой сцене пока Динь-Динь проделывает карточный фокус, балансирует или жонглирует чем-нибудь, она сможет победить раз и навсегда.

Она сможет положить конец кошмарам. Навсегда.

Так, девочка медленно встала. Она прошла по проходу и вскарабкалась по пяти ступенькам на сцену.

Вскоре её осветил яркий свет, и ряды лиц смотрели вверх на неё.

Девочка сжала кулаки.

На другом конце сцены Динь-Динь начала танцевать. Она шагала, высоко задирая колени, и бубенчики на её шляпе и носках её ботинок звенели. Ученики в зале негромко смеялись, и Луна сцепила ладони.

«Всё будет хорошо», – уговаривала себя девочка.

И тут Динь-Динь оказалась рядом с ней, так близко, что Луна чувствовала запах её цветочных духов и мятного дыхания.

Луна старалась не дрожать.

Динь-Динь потянулась под жилет, помедлила секунду и вытащила… ту самую палочку.

Луна смотрела на её маленький нос, высокие скулы, белую кожу и фиолетовые губы.

Она заставила себя моргнуть.

Динь-Динь подняла палочку. Несколько человек зааплодировали, но Динь-Динь махнула рукой и указала на маленькую голову.

Воцарилась тишина.

Затем, так же как в кошмаре, палочка заговорила – не как марионетка, а как настоящий человек.

– Время для смеха, – произнесла голова, и голос палочки был высоким и слащавым.

Этого не может быть.

«Мне нужно уйти, – думала Луна, но её ноги, казалось, приклеились к сцене. – Как мне выбраться отсюда?»

– Смейтесь! – скомандовала палочка зрителям.

«Пожалуйста, нет», – молила про себя Луна.

Но её одноклассники разразились взрывом смеха. Они смеялись громко и тихо. Они хрюкали и шипели. По лицу Луны стекал пот.

Затем, одно за другим, лица её одноклассников стали меняться. Они переходили от восторга к смятению, беспокойству, а затем к ужасу.

Звук их смеха нарастал.

«Это дурной сон, – поняла Луна, – мне снится кошмар».

Но что, если это не так?

Рядом с ней шутиха Динь-Динь улыбалась своей тонкогубой улыбкой, она медленно повернула палочку… на Луну.

Маленькая голова открыла рот.

«Проснись, – приказала себе Луна, – проснись сейчас же!»

– Ты тоже должна смеяться, – проговорила палочка.

«Нет», – сокрушалась Луна.

– Смейся! – скомандовала миниатюрная голова.

«Проснись, – снова приказала себе Луна, – пожалуйста!»

Сама того не желая, девочка расхохоталась. Она старалась себя побороть, но её смех звучал высоко и пронзительно.

«Всё будет хорошо», – попыталась успокоить себя Луна. Она проснётся в любую секунду.

Она всегда просыпалась.

Но её смех продолжал заполнять сцену.

«Проснись», – снова сказала она себе. Девочка ущипнула себя за руку до боли. Рядом с ней шутиха Динь-Динь начала танцевать под её смех. По щекам Луны потекли настоящие слёзы.

«Просыпайся! – скомандовала она себе снова, – проснись!»

Ничего не происходило.

Сколько бы раз она ни приказывала себе, как бы она ни старалась, Луна оставалась на той сцене под ярким светом софитов.

И смеялась… смеялась… смеялась.

Смертельно холодно

Термометр на крыльце показывал тридцать пять градусов.

В тени.

Слишком жарко, чтобы играть в софтбол. Слишком жарко, чтобы кататься на велосипеде. Слишком жарко, чтобы есть, спать или даже двигаться.

Поэтому Хлоя сидела, просто сидела в тридцатипятиградусной тени своего крытого крыльца.

– Почему, ну почему этот дрянной кондиционер сломался именно на этой неделе?

Но Хлоя знала почему.

По этой же причине её вызывали к доске на истории, только когда она не знала ответа, по этой же причине она обливалась шоколадным молоком, только когда на ней был её любимый свитер, по этой же причине она спотыкалась в коридоре, только когда встречалась взглядом с суперсимпатичным парнем.

Потому что вселенная была… бестолковой.

И конечно, кондиционер выдохся и умер прямо в самый пик августовской жары. Когда ещё ему сломаться?

«Бестолковая вселенная», – подумала Хлоя, поёрзав в кресле на крыльце и заметив отпечатки потных ладоней на подлокотниках.

За последние несколько дней она перепробовала всё, что могла придумать, чтобы охладиться. Она принимала долгий холодный душ. Она читала книги, сидя перед вентилятором. Она потягивала холодный лимонад, натирая шею и руки кубиками льда.

Но ничего не помогало.

– Я бы сделала что угодно, – сказала Хлоя вслух, – чтобы охладиться.

В этот момент, словно в ответ на её мольбы, над крышами домов и телефонными линиями зазвенели электрические колокольчики. Хлоя прислушалась к музыке: это была простая и всем знакомая детская песенка.

Эта мелодия могла означать только одно.

Фургончик с мороженым!

Она выпрямилась в кресле. Мороженое сейчас было бы ооочень кстати.

Звонкая песенка становилась всё громче. Затем в другом конце Азалия-стрит показался белый фургон, обклеенный изображениями шариков мороженого всех цветов планет, и направился… в совершенно другую сторону.

– Бестолковая вселенная, –