После той стычки мужчина стал вести себя ещё более отстранёно. Игнорировал меня и практически не являлся на мой зов. Конечно, я могла бы и настоять, но видеть мне его тоже не хотелось.

Звала я Вейнера много раз. И я знаю, что он меня слышит! Но, наверное, явится или к вечеру, или вообще завтра утром. Уж точно не сейчас. Специально так делает, чтобы я помучилась. Ему ведь плевать на моё состояние с высокой башни.

Каз-зёл!

Короче говоря, когда «сушёная вобла»… пардон, служанка, похожая на эту самую воблу, внесла скудный завтрак, она была встречена не привычной уже для неё женщиной, что сидит за книгами с утра до ночи, а злющей фурией.

— Поднос скорее ставь на стол, а сама беги к хозяину, скажи, пусть явится. Мне нужна его помощь, — приказала, не заботясь о том, что подумает «вобла», которая привычно поджала свои тонкие губы, сверкнула на меня злющими глазами и отчеканила:

— Я не посыльная. Зовите лэрда сами.

Так бы и стукнула противную тётку!

— Не доложишь лэрду, что он мне срочно нужен — голову тебе откушу, поняла? — прорычала, морщась от резких болей сразу во всём теле. — Прямо сейчас нужен! Скажи, что леди Нуар кровью истекает!

Тётка высокомерно оглядела меня и приподняла одну бровь, мол, чё гонишь?

Я сорвала с ширмы полотенце и бросила к её ногам.

Полотенце было пропитано моей кровью.

— Ладно, — снизошла служанка до моей проблемы, скривясь при этом, словно противное что увидела.

Продолжая выражать всем своим видом презрение и недовольство, тётка со стуком поставила поднос на стол и посуда весело звякнула. Я поморщилась, так как обычные звуки сейчас воспринимались во стократ громче.

«Вобла» нарочито медленно вышла из моей комнаты, обойдя при этом полотенце по широкой дуге, и скрылась за дверью.

Надеюсь, она доложит магу, что я его звала.

Я же выпила чашку крепкого чаю, полностью проигнорировав невкусный завтрак.

Сейчас бы не отказалась от любимого аспирина.

И тут же в голове возникло знание, которым ранее точно не владела (спасибо книгам и зелью): «Если заварить ивовую кору, и выпить полученный настой, то головная боль забудется как ночной кошмар».

Тот случай, когда ты не обладаешь магическими способностями и мага поблизости нет.

Вот Вейнер точно может избавить меня от всех видов боли.

«Ага, умертвит и не поморщится», — съязвил внутренний голос.

И тут же сама себе ответила: «Не-е-эт, не умертвит. Я ему для чего-то нужна».

Однако, как бы я не костерила лэрда Вейнера, мне стоит сказать ему спасибо.

Ведь теперь я похожа на ходячую энциклопедию познаний о травах, магии, истории, артефактах, мироустройстве, и других местных наук.

Ещё я не отказалась от плана сделать Вейнера своим инициатором. Лучше пусть он будет моим покровителем, наставником, чем врагом.

— Но почему, почему мы не можем жить дружно? — прошептала вслух, глядя на пустую чашку в руке. — Нам ведь не нужно обожать друг друга…

Но тут же в памяти всплыла некрасивая сцена с требованием лэрда немедленно раздеться.

Привык он к власти и непоколебимому исполнению приказов.

А мне на Земле до чёртиков надоели приказы самодуров. Надоело слушать претензии и истерики. Работа в службе поддержки клиентов не для слабаков.

Мне очень хочется верить, что лэрд Вейнер не такой уж и гад. Всё же он спас меня от смерти и когда узнал, что я не та Эвелина — не прогнал, не убил и много ещё чего «не».

Нет, понятно, что он преследует свою выгоду, но всё же, всё же…

Хотя кажется, он с удовольствием выпустил бы мне кишки.

Я вернулась в постель, удобно устроилась на мягких подушках, стараясь отгородиться от болей в голове, животе и вообще везде.

Закрыла глаза и подумала, что зря не читала Макиавелли, с Вейнером мне пригодились бы навыки манипулирования и плетения интриг.

Размышляя, как докатилась до жизни такой, явился, наконец, великий и ужасный.

* * *

— Эвелина, в чём дело? — поинтересовался лэрд таким тоном, будто я его уже задолбала своими вопросами.

Приоткрыла один глаз и, копируя его тон, будто и он меня тоже задолбал и произнесла:

— Действие зелья прошло. Теперь начались последствия — всё болит, будто у меня из внутренностей и мозга фарш делается. Очень больно и противно.

— Пройдёт, — невозмутимо ответил мужчина.

И ни капли сочувствия! Вот же черствый пень!

— Магия всегда берёт плату. Чем сильнее заклинание, чем больше магии, тем больше приходится платить. И хорошо, если плата — боль.

Вздохнула и выдохнула. Добавив стона, сказала:

— Я всё понимаю, но к этим недомоганиям добавилось ещё кое-что, не связанное с магией.

— Что ещё? — закатил он глаза.

— У меня начались месячные, — сказала невозмутимо. — И у меня они всегда очень болезненные. Плюс, у меня элементарно нет ни прокладок, ни тампонов. Это ужасно неудобно.

Лэрд тут же прекратил изображать непоколебимую статую и с укором посмотрел мне в глаза.

— Эвелина, подобные вещи не стоит сообщать мужчине. Ты должна стыдиться говорить со мной о своих… делах, — и столько упрёка в голосе, что его на хлеб намазать можно вместо масла.

— Да-а-а? — протянула ядовито и приподнялась на локтях. — Ну так обеспечьте меня обезболивающими, средствами гигиены и я не стану сообщать вам о «своих делах»!

У Вейнера глаз дёрнулся.

Ишь, нашёлся тут ригорист! Сам недавно с меня одежду как бешеный срывал и на обнажённую глядел, ещё осмелился о моей невинности заикнуться, а тут посмотрите-ка, о стыде заговорил и о морали вспомнил!

Рухнула обратно на подушки и изобразила скорую смерть.

Мужчина поджал губы, и сложила руки на груди.

Но потом я вспомнила о своём плане, мои губы разъехались в акульей улыбке и уже мягче произнесла:

— Простите мою дерзость, лэрд. Это всё недомогание.

Он скептически приподнял одну бровь.

Не верит.

Незаметно ущипнула себя и на глаза тут же навернулись слёзы.

— Помогите мне. Очень прошу вас. Я ведь нужна вам дееспособная, а не на грани жизни и смерти…

И столько боли и тоски в голосе моём, что даже бы мёртвый прослезился. Но не-е-эт, это крепкий. Просто так не сдаст позиции, и жалеть не станет.

Вейнер продолжая взирать на меня с непробиваемой миной вместо лица, щёлкнул пальцами и на моей постели тут же появился небольшой сундучок — простой, но с красивым замком. Сбоку висел резной ключ.