– Это говорит о сильном характере.

– Она и была такой.

– Что же случилось? – мягко спросила Люси.

– Несчастный случай в пустыне. Она пыталась спасти жизнь ребенка, упавшего в ущелье. – Калил вздрогнул, как будто воспоминание об этом причинило ему осязаемую физическую боль. Она не должна была отправляться в пустыню одна.

Гнев окрасил его голос, и Люси почувствовала вину, поняв, что ее собственный опрометчивый поступок только разжег его ужасные воспоминания.

– Мне жаль, – тихо сказала она, зная, что этого недостаточно.

– Я думал, что отец не сможет пережить этого… Наши люди теперь считают ее ангелом, смотрящим на них сверху, охраняющим и защищающим их, и даже устраивающим их браки. – Его губы искривились в полуулыбке.

– Так говорят о святой.

– Святой, твердо стоящей на земле и имеющей своеобразное чувство юмора, – добавил он, лицо его немного просветлело. – Она всегда говорила, что к профессии медсестры ее подтолкнуло имя.

– Какое?

– Клементина.[1]

– Да, ее родители, похоже, давно определили профессию дочери, – улыбаясь, сказала Люси.

– Она поступила в колледж, где обучилась на сестру милосердия. А когда влюбилась в моего отца и приехала в Абадан, навсегда осталась здесь. Реорганизовала нашу медицинскую систему и ускорила ход истории для абаданских женщин на несколько сотен лет.

Так что пошло не так, как надо? Почему никто не перенял факел у медсестры Клемми? А теперь уже слишком поздно, размышляла Люси, глядя на Калила. Ни он, ни его отец не позволили бы возврата к тому, что существовало тогда, когда медсестра Клемми была жива.

– Твоя мама была великой женщиной, – искренне произнесла Люси. – Мне жаль, что я не знала ее.

Каким образом они снова оказались в шатре Калила, Люси уже не помнила.

– Так наш разговор состоится? – прошептала она, когда он наконец высвободил ее из своих объятий.

– Позже, – пообещал Калил.

Луна бросала серебряные блики на кровать, купая в них разрумянившееся лицо Люси. Его любовью нельзя пресытиться. Это как жажда пьешь и не можешь напиться, решила она, проводя кончиками пальцев по густым блестящим волосам Калила, когда он прокладывал дорожку из поцелуев по ее телу.

Он преподал ей восточный способ занятий любовью. Растягивай удовольствие, пока не достигнешь другого уровня сознания – такого, который уводит далеко от всех забот и тревог в иное место, где правит одно лишь бесконечное блаженство…

Калил вновь обхватил руками ее ягодицы.

– Опять? – удивленно пробормотала Люси.

– Это была только подготовка, – сказал он, обжигая ее глубоким, страстным поцелуем.

Они принадлежат друг другу; они созданы для счастья… Слова в голове Люси рождались из движений Калила, они очищали ее голову от всех остальных мыслей.

С глубоким стоном Калил откатился от нее, когда их силы были полностью истощены.

– Ты дикая кошка, – засмеялся он, взглянув на царапины на своих руках. – Я никак не могу насытиться тобой. Скоро я вообще не смогу жить без тебя. И поэтому хочу поговорить с тобой о браке.

Брови Люси взметнулись вверх, глаза чуть не вылезли из орбит.

– О браке?! Но, Калил…

– Это необходимо для Эдварда, – перебил он, заглядывая ей в глаза, когда подносил ее руку к своим губам. – Ты не можешь быть просто моей любовницей, Люси. Родители Эдварда обязаны состоять в законном браке.

Восторг наполнил Люси, ведь это то, о чем она только могла мечтать. Но пыл ее мгновенно утих: глаза Калила не выражали никаких эмоций. Она неуверенно что-то промычала в ответ.

– Эдвард должен быть моим законным сыном, если ему суждено когда-то унаследовать трон Абадана. Поэтому я предлагаю брак. Что ты думаешь по этому поводу?

Люси сглотнула, оттягивая время, чтобы собраться с мыслями. Она хотела почувствовать то, что в такой момент ощущает любая женщина: ликование, восторг, абсолютную уверенность. Но что-то настораживало ее. Калил сделал ей предложение без какого-либо намека на чувства.

– Конечно, это будет временный брак. Я велю составить надлежащий контракт. Скажем, на шесть месяцев? – Он вопросительно посмотрел на нее.

На шесть месяцев? Этого достаточно, чтобы мир признал Эдварда законным наследником? Достаточно, чтобы исправить их ошибку?

– Ну же, Люси, это хорошая идея. Я ведь ничего от тебя не прошу.

Люси отпрянула от него и стремительно соскочила с кровати. Ощущая неловкость оттого, что стоит перед ним обнаженная, она схватила простыню и завернулась в нее.

– А потом, что будет через шесть месяцев? – спросила Люси. Ее лицо побелело. – Что тогда, Калил?

– Тогда я отпущу тебя, – сказал он, вставая с кровати, чтобы успокоить ее.

– Не подходи ко мне! – предупредила Люси, отступая назад. Схватив его одежду со стула, она бросила ему. – Оденься. Я не могу смотреть на тебя в таком виде.

Калил нахмурился, но все же оделся.

– Прежде чем обвинять, не будет ли лучше, если ты сначала выслушаешь меня?

– Я слушаю, – напряженно сказала Люси, глядя ему прямо в лицо. Восстановив дыхание, она с гордым видом выпрямилась.

– Когда мы поженимся, Эдвард обретет статус законнорожденного и будет признан Советом как мой наследник. А через шесть месяцев я предоставлю тебе развод. Ты будешь свободна, Люси.

Свободна поступать так, как тебе заблагорассудится. Я не буду препятствовать тебе видеться с Эдвардом, поскольку понимаю, как ты любишь его, Люси душили слезы отчаяния. Шейх Калил из Абадана разбил ее сердце, и что бы он еще ни сделал, какие бы доводы в пользу фиктивного брака ни привел, это не сможет причинить ей боли сильнее той, что она сейчас ощущала.

– Я не хочу давать тебе никаких ложных надежд, – ободряюще сказал Калил, как будто почувствовал глубокое разочарование Люси. – Но ты должна понимать, что никогда не сможешь сидеть на троне Абадана рядом со мной. Нам придется развестись. Однако я уверяю тебя, что никогда не подвергну тебя сплетням или жестокой инсинуации. Мы все сделаем тихо. Люди едва будут знать, что у нас происходит, – перемены для тебя будут минимальными.

Люси чуть не ударила его. Значит, она годится на то, чтобы носить под сердцем ребенка шейха Калила, но недостаточно хороша, чтобы сидеть на троне Абадана!

Внезапно ярость уступила место отчаянию. Ради Эдварда Люси согласится на это. Ради Эдварда она выйдет замуж за мужчину, которого любит, и через шесть месяцев позволит ему унизить себя перед всем миром, разведясь с ним.

Люси смотрела на Калила, как будто впервые видела его. Даже сейчас она не могла ненавидеть его.