Что же, может быть, она действительно наивная и неразумная девственница, готовая безоглядно броситься навстречу своей судьбе, но отступать уже поздно. Нужно двигаться только вперед.

– Думаю, моя тетушка вряд ли одобрила бы цветочницу в качестве моей жены, мисс Гринтри, как бы вы ни пытались убедить ее в обратном. Монтгомери – старинный и гордый род. Мы предпочитаем браки с равными нам по происхождению.

– Как бы то ни было, – парировала Вивианна, не обращая внимания на его ироническую улыбку, – и что бы ни говорила ваша тетушка, я думаю, что последнее слово все равно должно остаться только за вами. Не забывайте, милорд, что женщина, на которой вы остановите свой выбор, станет вашей женой. Вас свяжут узы брака, и, как бы ни сложились в дальнейшем ваши отношения, помните о том, что обстоятельства могут измениться самым непредсказуемым образом и вам, возможно, придется находить с ней общий язык. В любом случае вам нужна будет та, которой вам захочется излить душу.

Сказав это, Вивианна почему-то подумала о тете Хелен и ее муже.

– Вы весьма практичны, – ответил на ее слова Оливер. Немного помолчав, он добавил: – Скажите, мисс Гринтри, а вам не хотелось бы помочь мне обзавестись наследником рода Монтгомери? Вы только подумайте, вы получите тогда возможность обратить все мое имущество на нужды приюта для бедных сирот.

Нет никаких сомнений в том, что он говорит это в шутку. Он хочет подразнить ее, ведь он сейчас находится под действием винных паров. Однако если это и злая шутка, то не следует забывать о том, что в любой шутке всегда есть доля истины. Мысль о том, что она когда-нибудь могла бы стать женой Оливера Монтгомери, привела ее в крайнее возбуждение. Чтобы скрыть свое смущение, Вивианна отвела взгляд и посмотрела на свои руки, а затем на носки своих башмачков, простых и практичных.

Помечтать о том, что когда-нибудь перешагнет с Оливером границы общественных приличий, она еще может, но стать его женой... Оказаться во власти такого мужчины... Она слишком дорожила своей свободой. И все же... После встречи с Оливером Монтгомери она впервые задумалась о том, может ли свобода мысли и духа подразумевать и свободу телесных потребностей и любовной страсти. Если мужчины всегда стремятся к физической близости с женщиной, то почему бы и ей не желать близости с мужчиной?

– Семейство Гринтри не может похвастать предками благородного происхождения. Мы не относимся к древним аристократическим родам Англии, так что леди Марш ни за что не одобрила бы меня в качестве претендентки на роль вашей жены. Но если бы я все-таки согласилась стать вашей женой, то поставила бы одно условие, – заявила Вивианна и одарила Оливера натянутой улыбкой.

– Условие? Какое? – удивился Оливер.

– Я бы заставила вас пообещать мне, что вы не станете сносить Кендлвуд и будете платить за его содержание до конца вашей жизни.

– Теперь мне все понятно. К сожалению, мисс Гринтри, с таким условием я никогда не соглашусь.

Вивианна встала, стараясь скрыть свое разочарование. Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал ровно и бесстрастно.

– Может быть, когда вы выберете себе невесту, вы назовете мне ее имя? Надеюсь, что она окажется более сговорчивой, чем вы.

Лорд Монтгомери усмехнулся и встал с кресла.

– Даже не знаю, Вивианна, почему я так хочу вас, – произнес он ясным, совершенно трезвым голосом, в котором слышалось лишь нескрываемое раздражение.

Вивианна жарко покраснела и прерывающимся голосом проговорила:

– Я вижу, что вам нравится смущать и унижать меня.

– Неужели?

– Мне пора идти.

– Вивианна!

Ему не следовало называть ее по имени – ведь они были еще мало знакомы, – и все же ей понравилось то, как это прозвучало в его устах. Она немного опустила голову и увидела, как он протягивает ей перчатку. Она уронила ее, вставая с дивана. Вивианна испуганно посмотрела на его руку.

– Если она вам не нужна, то могу оставить ее у себя, – предложил он. – В качестве памятного подарка.

Вивианна забрала у него перчатку, правда, сделав это не так быстро, как следовало бы. Она почувствовала, как его прохладные пальцы сжали ее ладонь. Как будто зная, что произойдет с ней дальше, она приблизилась к нему, машинально сделав шаг вперед.

– Оливер, пожалуйста...

– Я не сделаю вам ничего плохого, – прошептал он. – У вас такие нежные губы, Вивианна, что я должен... – В следующее мгновение его губы прикоснулись к ее губам. В этот миг ей показалось, что это она, а не он, сегодня выпила слишком много бренди и теперь не понимает, что делает.

Одна рука Оливера неожиданно легла Вивианне на талию, а вторая нежно приподняла ей подбородок. Их лица оказались на одном уровне. Он властно заглянул в ее глаза. Она ответила ему взглядом, и ей показалось, будто она тонет в его бездонных глазах.

– О да, в вас, несомненно, кипит страсть, – прошептал он. – Она выплескивается из вашей души, заставляет сверкать ваши глаза и окрашивает румянцем ваши щеки. Я чувствую ее... – он стал целовать Вивианну, – прикасаясь к вашим губам. Я страстно желаю вас, мисс Гринтри.

Вивианна уперлась руками ему в грудь, однако не смогла отодвинуть его от себя ни на дюйм. В ее голове мелькнула безумная мысль, что он сейчас возьмет ее силой, здесь же, в библиотеке, и что она даже не сможет оказать ему сопротивления. Потому что, как бы она ни боялась признаться в этом, ей хотелось отдаться ему.

Он снова поцеловал ее в губы. Вивианна почувствовала вкус его губ и ощутила вспыхнувший в ней огонь желания. Ее руки непроизвольно легли ему на плечи и остались там. Глаза ее закрылись, и это позволило ей по-новому ощутить его прикосновения, запах и вкус его губ. Оливер крепко прижался всем телом к ее бедрам, сминая ее юбки, и она испытала невообразимое блаженство от этого интимного прикосновения. Ей показалось, что ее тело охвачено огнем.

– Вы закутаны, как подарок в оберточную бумагу, – произнес он. – Бесчисленные крючки, пуговицы и ленты.

Вивианна почувствовала, что не может дышать.

– В крючках, пуговицах и лентах есть смысл, – проговорила она дрожащим голосом. – На то, чтобы справиться с ними, уйдет время, и этого времени будет достаточно, чтобы воздержаться от необдуманных поступков.

Его рука легла ей на грудь.

– Сейчас я чувствую, что на вас надет корсет, – произнес он. – Но при этом я чувствую также и ваше тело. И я хотел бы прикоснуться губами к вашей груди.

– Нет! – едва ли не выкрикнула Вивианна, представив себе, как он целует ее грудь. При одной только мысли об этом у нее пошла кругом голова. Оливер тоже склонил голову, как будто тоже попытался стряхнуть с себя наваждение и обрести ясность мысли. Затем, неожиданно издав похожий на стон звук, впился поцелуем ей в губы. Вивианна, совершенно не задумываясь о том, зачем это делает, ответила на его поцелуй. О Господи, как же это прекрасно... ведь она... хочет его ...