– Я аварец, но я хорошо знаю ваш народ…

– Задорого продался? – упрямо спросил тот же самый парень, бритый наголо. – Сколько тебе азеры заплатили, говори…

– Сабур, сабур, пацаны… – к машине пробился кто-то, расталкивая собравшихся руками, – суету не надо наводить. Я за него волоку, мы вместе учились. Не надо его ломать.

– Не, а че он тут мутит?

– Он не будет, отвечаю…

Дибиров узнал Шамиля, своего одногруппника.

– Короче, если еще раз этого оленя увижу, сломаю… – пообещал бритый

– Пара късан я[20], – Шамиль пробился к нему окончательно, схватил Дибирова за руку, – пошли…

Они шли через толпу, провожаемые недобрыми, жгущими спину взглядами.

– Что происходит? – спросил Дибиров, едва они выбрались из самой теснины.

– А сам не видишь?

– Ты-то зачем здесь?

– А где я должен быть? Я со своим народом…

Они вышли к стоящим посреди улицы машинам, Дибиров дернул его за руку.

– Стой, поговорим.

– О чем тут говорить? Не приходи сюда больше. Здесь все для себя всё решили.

– А ты?

– А что – я? Я как все.

– Шамиль!

Они стояли друг против друга – но они не слышали друг друга.

– Ты понимаешь, что это шанс! – горячо заговорил Дибиров. – Шанс все построить нормально! Для нормальных людей, как мы с тобой! К чему вы призываете – к аннексии, к территориальным захватам, к грабежу соседей? Ты помнишь, как мировое сообщество отреагировало на аннексию Крыма? Россия стала изгоем! Ты хочешь, чтобы и мы стали изгоями, да? С первых дней независимости?

– Я слышал, что тебя министром юстиции назначили, да?

– Да.

Шамиль вырвал руку из руки Дибирова.

– Не поздравляю. Я бы отказался. Иди отсюда. А то тебя убьют.

Шамиль повернулся и пошел обратно на площадь

Тем временем на трибуну митинга влез другой оратор, в черной кожаной куртке и камуфляжных штанах. Схватил микрофон.

– Люди! – заорал он истерично. – Лезгияр![21] Все вы знаете о положении лезгинского народа в Азербайджане! Я сам оттуда, из Баку! Нас бьют, арестовывают, убивают! Запрещают говорить по-лезгински! Запрещают открывать свой бизнес, даже кафе нельзя открыть, можно только работать на азербайджанского хозяина за копейки! Во всех учреждениях – одни только азербайджанцы! Ни в один университет лезгину не поступить! В Карабахе лезгинских солдат гнали вперед азербайджанские офицеры и говорили: хорошо, пусть армяне лезгин убивают! Стреляли нашим в спину! Угрожают отправить в тюрьму, говорят: будете требовать автономии, мы вас всех вырежем!

Толпа охнула, заволновалась, в нескольких местах раздались злобные выкрики:

– Бей азеров!

– Самые лучшие люди Азербайджана, самые лучшие спортсмены, писатели, военные – это лезгины, которые выучили язык и назвались азербайджанцами, чтобы пробиться! Азербайджанцы записывают лезгинских детей азербайджанцами, все садики, все школы только на азербайджанском, лезгинского нет! Скоро Азербайджан станет частью Турции, и тогда они нападут на нас, чтобы уничтожить весь лезгинский народ по обе стороны границы, уничтожить даже память о нем! Они двести лет нас уничтожают!

Снова выкрики. Где-то уже дрались.

– Вставай, лезгинский народ! Хватит подчиняться русским, аварцам, даргинцам – над нами только Аллах! Никакие границы не вечны! Должен быть Северный и Южный Лезгистан, автономные республики! Иначе никак! Все, кто призывают нас к гражданскому миру, – это агенты, купленные азерами, чтобы мутить воду! Прямо сейчас в Госсовете сидят азеры и дают взятки, чтобы опять власть забыла про лезгинский народ! Давайте пойдем к Госсовету и устроим там бессрочный митинг, потребуем от властей помочь нашим лезгинским братьям! Не допустим, чтобы нас покупали и продавали! А если Азербайджан откажется признать права лезгин, то надо выселить отсюда всех азербайджанцев и конфисковать имущество! За Лезгистан! За лезгинскую нацию! Слава нации!

Моментально начали организовывать колонны. Впереди ехали машины. Толпа, скандируя «Садвал! Садвал! Садвал!»[22], направилась на бывшую площадь Ленина, к зданию дагестанского Госсовета. Небольшие группки крепких, решительного вида борцух, пополам в спортивках и в камуфляже, записавшихся на митинге в самооборону, – садились в машины, в реквизированные для такого дела маршрутки, в джипы – «решать конкретно» азербайджанский вопрос в новом государстве…

На следующий день азербайджанские лезгины так же попытались провести митинги. Их разогнала полиция. Митинг на площади удалось ввести в некое приемлемое русло благодаря депутатам-лезгинам. Часть протестующих с наступлением темноты отправилась по домам, но части – той, которая приехала с районов – деваться было некуда, и они остались на просторной площади Ленина, поставив палатки, начали резать баранов. Так начинался лезгинский Майдан в Махачкале…

Полиция Баку – сразу после начала событий на Кавказе – была переведена на усиленный вариант несения службы.

Усиленный вариант несения службы предусматривал усиление дежурства на улицах, взятие под охрану стратегических объектов жизнеобеспечения, личному составу выдали оружие и отправили на патрулирование всех, кого только смогли. Были подняты беспилотники – Азербайджан плодотворно сотрудничал с Израилем и закупил значительное количество современных израильских беспилотников, способных контролировать всю территорию Баку. Однако были допущены две ошибки. Первая – наиболее опытных оперативников отправили на север, в места компактного проживания лезгин и аварцев, создав там толчею, суматоху и неразбериху – полиции там нагнали слишком много и опера просто мешали друг другу, а режим безопасности на остальной части территории страны был существенно ослаблен. Вторая – ни бакинская полиция, ни МВД Азербайджана не имели серьезного опыта борьбы с терроризмом. К проведению Евровидения был обновлен план антитеррористического прикрытия Баку, но наработки, положенные в его основу, были устаревшими…

Первым террориста заметил сержант полиции Мурад Бакиров. Он и не подозревал, что это террорист – просто ему сначала не понравилась майка, на которой было написано «Садвал!» (а такие майки уже появились), а потом он увидел глаза этого пацана – совершенно мертвые, со зрачками с булавочную головку, уставленные в одну точку. Наркоман…

Поправив автомат, из которого сержант стрелял больше года назад, он направился наперерез наркоману, явно желающему зайти в метро. Сержант вообще-то был дорожным полицейским и больше чем с автошами[23] дел не имел…