– А тебе ничего и не нужно понимать. Просто мне в самом деле мужчина не нужен, – вполголоса ответила Алеся.

– Врешь! Я слышал, как ты сегодня за стенкой бродила. Конечно, я приношу свои извинения, что не дали тебе поспать спокойно. Но у нас нечасто выпадает шанс остаться по-настоящему вдвоем. Вот мы с Леней и пошумели немного.

– Все, Женя, закончили, я больше не хочу на эту тему разговаривать!

Алеся вздрогнула, словно ее ударили по лицу. Дверь распахнута настежь, замок выбит страшным ударом, в прихожей – разбросанные вещи. И – непередаваемый запах страха! Преодолевая себя, Алеся шагнула в оскверненную кем-то чужим и жестоким квартиру. Первое, что бросилось в глаза, – груда разбитой посуды на кухне. Сорванная штора, жалко повисшая на одном подвесе. Сорванные с петель дверцы кухонных шкафов. И жуткие красные пятна на белом кафеле.

– Мама! – невольно воскликнула Алеся и тут же поняла, что ответа не дождется.

Она бросилась в одну комнату, потом в другую. Везде было одно и то же – разбросанные вещи, перевернутая мебель и – никого. Судорожно выхватив телефон, Алеся, почти не глядя, набрала номер Андрея.

– У меня беда! – только и смогла она выдохнуть в трубку, едва не теряя сознание от происшедшего.

Андрей вскочил в машину, сдав назад так, что на потрескавшемся асфальте остались полосы сгоревшей резины, остановился возле подъезда, пулей взлетел по лестнице. Алеся стояла посреди комнаты, все еще сжимая трубку в руке. Глаза, расширенные, безумные, уставились в одну точку, побелевшие губы только и шептали:

– Лера! Мама!

Андрей бросился в ванную. В залитой кровью ванне, скорчившись, лежала связанная по рукам и ногам Кристина Яновна. Убедившись, что она жива, Андрей подхватил ее на руки и, вернувшись в комнату, уложил на диван. Резко сорвал с губ женщины скотч, попытался развязать узлы на руках, но скользкая капроновая веревка не поддалась.

– Леська, быстро нож, лед, бинты! – рявкнул он, стараясь уложить безвольно болтающуюся голову женщины на ком одежды.

Алеся, словно очнувшись, бегом бросилась на кухню, оттуда донесся шум, звяканье, гул льющейся из крана воды. Не прошло и минуты, как она вернулась и, сунув нож в руку Андрея, принялась обтирать лицо и шею матери мокрым полотенцем. Из обширной раны на голове снова потекла кровь. Мокрое полотенце тут же стало красным, капли воды, смешанные с кровью, потекли по бледному, обескровленному телу женщины. Андрей освободил руки и ноги женщины от пут и уже звонил куда-то. Кричал, ругался, но Алеся не слышала его, она думала о том, почему ее мама в ночной рубашке, ведь еще рано ложиться!

К приезду «скорой» и милиции Кристина Яновна уже пришла в себя, только говорить могла шепотом. Пережитый ужас еще не оставил ее. Женщину трясло от страха, она непрерывно повторяла:

– Лерочку увели! Они Лерочку увели!!!

– Кто увел? Кристина Яновна, кто здесь был? – спросил Андрей.

– Они в масках были, трое. Громили все, меня били, Леру! – срывающимся шепотом сказала женщина.

– Когда это случилось?

– Под утро. Еще темно было. Я проснулась от грохота.

– А соседи? Неужели никто ничего не слышал?

– На площадке только одна наша квартира, в другой никто не живет. А те, что внизу, наверное, на даче.

Пока медики оказывали помощь обессиленной женщине, милиционеры уныло бродили по квартире, курили и пока ничего не предпринимали.

«Скорая» увезла Кристину Яновну. Милицейские работники, допросив Алесю и Андрея, тоже отбыли восвояси. Алеся, уронив руки, сидела на диване, не в силах вымолвить ни слова. Андрей, стараясь не беспокоить женщину, собрал кое-какие вещи, разыскал молоток, гвозди, как смог, навел порядок на кухне. Сложив все самое необходимое, на его взгляд, в сумку, подошел к Алесе и, присев перед ней на корточки, негромко сказал:

– Пойдем. Тебе не стоит оставаться здесь.

– Я никуда не поеду! – тихо, но твердо сказала Алеся. – У меня украли ребенка!

– Если тебе будут звонить, то, скорее всего, на сотовый. Так что ты пойдешь со мной.

Андрей взял Алесю за руку и, подхватив сумку, вышел на площадку. Заколотив дверь гвоздями, вывел ничего не видящую Алесю во двор, едва ли не силой усадил в машину и, запустив двигатель, поехал к себе.

Алесю что-то смутило, едва она вошла в квартиру, только она не поняла, что именно. Андрей не приставал с расспросами. Усадил в кресло, напоил горячим чаем, и Алеся почему-то начала успокаиваться. Сознание вроде оставалось ясным, но мысли, до этого времени суматошные, дерганые, стали более целенаправленными, ровными. Она уже осознавала, что произошло, и теперь, окончательно собравшись, пыталась направить все усилия на розыски пропавшей дочери. Пусть пока не ясно, что с мамой, но она в больнице, и серьезных опасений, как сказал врач, нет. Главное – найти Леру!

– Алеся, насколько мне известно, особых денег у тебя нет. Машина у тебя тоже никакая. Выходит, Леру похитили не ради выкупа. Скажи, ты могла кому-нибудь перейти дорогу? Это больше похоже на месть. Кто тебе может мстить?

– Андрей, этого просто не может быть! Откуда у меня враги? Конечно, были у меня конфликты, но не такие, чтобы мстить!

– Ясно, но мне думается, искать нужно именно в этом направлении. Понимаешь, брать у тебя нечего!

– Понимаю. Но то, что было со мной, произошло очень давно!

– Что случилось? Рассказывай, раз уж начала.

– Андрей, я не понимаю, что со мной происходит, я никогда не рассказывала об этом. Никому! Что происходит?

– Ничего, успокойся, пей чай и рассказывай. Так что произошло много лет назад?

– Ты знаешь, что мой муж, отец Леры, погиб. Так вот, он погиб на моих глазах. Я видела тех, кто его убил! Пока я лежала в больнице, у меня случились преждевременные роды. Тем временем дело закрыли! Понимаешь, погиб не только Дима, но и его сын. Мой сын! А виновных даже не стали искать! И я решила…

Алеся замолчала. Андрей подлил ей горячего чая. Плеснул себе немного коньяка и, сняв черные очки, устало потер воспаленные глаза.

– Почему ты линзы не носишь? Тебе идет без очков, – спросила Алеся.

– Надоели. Столько лет их оттаскал. А в очках, мне кажется, выгляжу солиднее, – ответил Андрей, снова цепляя на нос неизменные черные очки. – Значит, ты решила мстить. Я правильно понял?

– Да, я отомстила, думала, что всем. Только у меня промашка вышла, осечка, и я ударила прикладом. Ружье в щепки. Только после я подумала, что, возможно, не убила его.

– И сейчас тебе пришло в голову, что он, тот уцелевший, спустя годы разыскал тебя? Логично! Только что нам делать с твоими умозаключениями – непонятно. Все, больше чай не пей, иди прими ванну – и в постель.

Алеся удивленно вскинула глаза.

– Нет, не надейся, спать ты будешь одна! Только телефон поблизости держи. Если позвонят, сразу разбудишь меня. Все, иди, ночь на дворе.