К утру ветер утих. Предрассветные сумерки проникали в хижину сквозь мокрое от дождя оконное стекло.

Ганнер спрыгнул с кровати и, потянувшись, направился к двери. Мария посмотрела на него неодобрительно. Было слишком холодно, чтобы вылезать из-под теплого одеяла. Но неуемный Ганнер царапал дверь и скулил.

Дрожа от холода, Мария выбралась из постели и выпустила пса. Огонь в очаге давно погас, но ей очень не хотелось выходить из хижины за дровами. Однако иного выхода не было. Вздохнув, Мария надела плотное шерстяное платье, сунула ноги в мокасины и закуталась в красную накидку, которую тетя подарила ей на последний день рождения. Накинув на голову капюшон, она вышла из хижины. И как всегда, обратила свой взгляд в сторону моря.

На горизонте не было ни единого паруса, но какой-то корабль разбился ночью на отмели – весь берег был усеян обломками. Прислонившись к двери, Мария закрыла глаза. Так вот, значит, что она слышала ночью… Не завывание ветра, а крики о помощи…

Забыв о дровах, Мария вернулась в хижину. Вытащив из комода несколько одеял, она снова вышла и поспешила к берегу. Внезапно остановилась… По берегу расхаживали люди, собиравшие обломки крушения. Это были те самые люди, которые бросали в нее камни, которые выгнали ее из города. Те самые люди, из-за которых умер Чарлз.

Собравшись с духом, Мария стала спускаться к пляжу. При ее приближении люди замолчали. Не отрываясь от своего занятия, они бросали на нее враждебные взгляды. При этом каждый старался заполучить как можно больше, поэтому все очень торопились.

С моря дул холодный ветер, пробиравший до костей. Стараясь не замечать косые взгляды, дрожа от холода, Мария шла вдоль берега. «Как, должно быть, тепло сейчас в тропиках, там, где Сэм. Но нет, не думай о нем сейчас, – сказала она себе. – Не надо снова о нем думать». Ходили слухи, что Сэм стал пиратом, и Мария уже почти поверила своей тете, утверждавшей, что Сэм Беллами никогда не вернется.

Вскоре Мария увидела Ганнера, яростно вилявшего хвостом. Неподалеку стояли две гладкие, откормленные лошади; на гривах и хвостах блестели капли дождя. Мария сразу узнала этих лошадей – они принадлежали Тимоти Хингаму, одному из молодых охранников, тщетно пытавшихся удержать Марию в заточении. Тим беседовал с судьей Доуном и высоким тощим мужчиной, коронером, как догадалась Мария.

Из-за грохота прибоя она не слышала, о чем они говорили. А вдруг судья Доун арестует ее? Может, ей лучше уйти? Мария остановилась… Нет, она не уйдет. Этот пляж принадлежит ей, и они не посмеют прогнать ее.

Мария по-прежнему шла вдоль берега, на который с грохотом накатывали огромные волны. Ветер, срывая пену с их гребней, разбрасывал вокруг мириады брызг. И повсюду были разбросаны обломки корабля и вещи моряков – обрывки одежды, башмаки, разбитые сундуки…

Наконец она увидела погибших: у одного глаза безжизненные, смотрят в небо, живот раздут до неимоверных размеров; другой лежит, уткнувшись лицом в песок. Судорожно сглотнув, Мария отошла, осмотрелась. Куда ни глянь, повсюду тела. Волны уносят их в море, а потом снова выбрасывают на берег. Тела с глубокими рваными ранами… Рты многих раскрыты, словно в последнем предсмертном крике. А некоторые смотрят на нее остекленевшими глазами…

Грохот прибоя заглушил шаги Марии, и никто не заметил ее приближения. Когда она уже была за спиной Тима, тот вытащил из песка какой-то предмет, протер его рукавом и протянул судье Доуну:

– Что ты об этом думаешь, Джо? Замечательная вещица, верно?

Мария приподнялась на цыпочки и вытянула шею. Доун держал в руках нечто похожее на саблю. Коснувшись ногтем лезвия, он тихо присвистнул.

– Ну что? – спросил Тим.

– Великолепная вещь, – кивнул судья, возвращая саблю. – Она слишком хороша для пиратов. Одному Богу известно, у кого они ее отобрали.

Пираты? Он сказал… пираты? А может, она неправильно поняла слова Доуна? Неужели потерпевшее крушение судно было пиратским?

Мария шагнула к Тиму и коснулась его плеча.

– Мария? – удивился молодой человек.

– Тим… – проговорила она с дрожью в голосе. – Это что… это был пиратский корабль?

– Да, верно. – Тим говорил очень тихо, чтобы не услышал судья Доун. – Представляешь, как мы все разбогатеем, если успеем собрать все, что здесь разбросано, до появления властей? Посмотри на эту саблю. Рукоять украшена изумрудами. А какая работа… Замечательная вещь.

– Тим, – прошептала Мария, заглядывая ему в лицо. – А этот пиратский корабль… Кто… – она судорожно сглотнула, – кто был на нем капитаном?

Тим внимательно посмотрел на Марию и все понял. Понял, что она прекрасно знала, кто отец ее ребенка. И сейчас она смотрела на него с мольбой в глазах…

– Сэм Беллами, – ответил за Тима судья Доун, уже заметивший присутствие Марии. Сунув в зубы трубку, он уставился на Марию. – Да, проклятый англичанин. «Уэсли» – это его корабль. И надо же такому случиться, чтобы он разбился именно у наших берегов! Невероятно… – Судья покачал головой. – Мне сказали, что он направлялся в Провинстаун. Можно представить, что он натворил бы там, если бы сумел туда добраться. Он бы хладнокровно убил всех. Слава Господу, что он наслал на него шторм и спас нас всех от этого злодея! Беллами получил по заслугам.

Мария покачнулась, все закружилось у нее перед глазами. Она почувствовала на своем плече руку Тима и услышала его взволнованный голос, доносившийся словно издалека.

– Мария? – говорил он. – Мария, что с тобой?

Наконец туман, застилавший глаза, рассеялся, и она прошептала:

– Нет-нет, вы лжете. – Мария повернулась к судье Доуну и закричала: – Вы лжете! Я вам не верю! Тим, скажи мне, что он лжет! О Господи, Тим, скажи, пожалуйста…

Судья Доун отшатнулся.

– Боже милостивый, что с ней? Мария Холлет! Не смей наводить на нас порчу! Ты слышишь меня?

– Вы лжете! – закричала Мария.

Тим попытался увести ее.

– Нет, Мария, – говорил он. – Нет, судья не лжет. Мне очень жаль… Но я не знал…

– Чего ты не знал? – рявкнул судья, вынимая изо рта трубку.

Мария повернулась к Доуну. Глаза ее сверкали.

– Он не знал, что Сэм Беллами – отец моего ребенка! – закричала она. – Это был Сэм, неужели вы не поняли? Сэм – отец ребенка, и я должна была выйти за него замуж!

Громко рыдая, Мария пошла вдоль берега.

– Какого черта?.. – Судья Доун нахмурился. – О чем она говорила?

– Я думаю, все ясно, – ответил Тим. – Надо только подсчитать…

– Гмм… – пробормотал Доун. – Беллами?.. В таком случае я оказался прав, не так ли?

– В чем прав?

– Разве я не говорил вам, что отцом ребенка был дьявол.

– И этот дьявол умер, – сказал подошедший к ним коронер. – Аминь!