Я стала выходить из машины и ойкнула.

— Что случилось? — усмехнулся Володя. — В очередной раз потеряла телефон?

— Нет, — прошептала я, — в спине что-то щелкнуло. И теперь очень больно.

— Стареешь, Лампа. Радикулит у тебя, — засмеялся Костин. — Идти можешь?

— Попробую, — еле слышно ответила я.

— Чего таким голосом бормочешь? — спросил приятель.

— Когда громко говорю, больнее делается, — простонала я.

Опираясь на руку Володи, я кое-как доползла до ресепшен.

— Ой-ой, — запричитала администратор, — вас продуло. Перекосило. Скорежило. Не переживайте. Не расстраивайтесь. Смотрите на жизнь оптимистично. Вот, выпейте наш глинтвейн!

Я машинально взяла стакан и опустошила его.

— Госпожа Романова радуется, — перебил девушку за стойкой Костин, — полна ликования от боли. У вас есть врач?

— Конечно, — заверила администратор, — но он заболел гриппом.

— Значит, нет, — резюмировал Вовка.

— Есть! — возразила девица.

— Но на работе отсутствует, — ввязался в глупый спор мой приятель, — следовательно, доктора нет.

— Он есть в штатном расписании. В санатории всегда присутствует терапевт!

— Зовите его немедленно.

— Вадим Львович лежит с температурой.

— Значит, его нет.

— Есть!

Беседа зашла в тупик. Я с трудом подняла голову и посмотрела на бейджик служащей.

— Регина, а массажист на месте?

— Есть, есть, — обрадовалась блондинка. — Угоститесь пока нашим ягодным морсом, я вызову Люду.

Я машинально взяла стакан с темно-красной жидкостью и залпом осушила его. Регина тем временем схватила телефон:

— Анечка, у нас гостью перекосорылило. Нет, спина. И ноги. И руки. И ваще все. На изюм похожа, так ее сморщило.

Костин захихикал, а вот мне было не до смеха, я не могла глубоко вдохнуть, в спину словно несколько острых ножей вонзили. Я вцепилась пальцами в стойку и злилась на Регину, которая никак не могла повесить трубку, самозабвенно описывая, как я выгляжу. От раздражения у меня закружилась голова.

— Хватит! — скомандовал Володя. — Потом потреплешься.

Но Регина продолжала токовать, как глухарь. Костин стукнул кулаком по стойке. Я висела на ней, поэтому взвизгнула. Администратор положила трубку.

— Не нервничайте. Все под контролем.

И тут мимо нас пробежала какая-то женщина. Я почувствовала резкий запах ее духов, в ноздрях защекотало, и я чихнула. В спину вонзилось штук десять дрелей с толстыми сверлами. В глазах потемнело, ноги подломились, я стала падать.

— Куда нам идти? — грозно спросил Костин, подхватывая меня. — Номер кабинета?

— СПА-зона лучшего в стране санатория «Теремок».

— Короче, — гаркнул Вовка, — ты не видишь? Ей плохо!

— Евлампия чудесно выглядит, — проворковала Регина, — намного моложе своего возраста. Вы ее сын? Ведите маму в зону СПА, налево по коридору. Там свой ресепшен.

— Мамуля, — нежно пропел Костин, — хочешь, я отнесу тебя, старушка.

— Сама дойду, — прошипела я, подняла правую ногу и замерла в такой позе.

— Еду, еду, бегу, бегу, — донеслось из коридора, и перед нами возникла очередная девушка, которая толкала перед собой инвалидную коляску. — Где тут бабуля с ишаком?

Я ощутила себя отмщенной.

— Старуха перед вами. Ишак рядом с ней.

— Меня зовут Люся, — представилась незнакомка. — Регина, ты чего? Какая она бабка? Тетка средних лет, небось за тридцатку ей.

Ну согласитесь, быть теткой средних лет лучше, чем дряхлой Бабой-ягой.

— При чем здесь я? — надулась Регина. — В компьютере сказано: Романова, сто три г. г.

— Дурында, — упрекнула коллегу Люся, — это номер апартаментов. «г. г.» не года, а «главный гость», такой статус получают только друзья хозяев. Пора бы уж тебе все выучить. И мало ли что написано! На лицо женщины глянь!

— Сейчас все пластику мутят, — начала оправдываться Регина, — морду пересаживают.

— Жаль, нельзя мозг пересадить, глупый на умный поменять, — ехидно заметила Люся.

— Меня не задевают твои выпады, — гордо заявила Регина.

— Девицы, займитесь наконец больной, а то ишак разозлится и взбрыкнет, — прервал обмен любезностями Вовка. — Люся! Доставьте Евлампию на массаж. Лампа, мы с Кисой пока чем-нибудь займемся. Не волнуйся, я с ней останусь.

— Спасибо, — прошептала я, — не давай ей больше одной конфеты.

— Может, у меня и глупый мозг, но Маргарита Федоровна точно узнает, что ты мужчину ишаком обозвала, — мстительно пообещала Регина.

— Я? — изумилась Люся. — Ишаком? Гостя? Вымой уши!

— Протри язык стеклоочистителем, — не осталась в долгу блондинка, — все слышали, как из твоего рта с губами-ластами вывалилось: «Где тут бабуля с ишаком?»

Люся прищурилась.

— И смешно. И печально. И грустно. И жаль Регину, которая не имеет, как я, прекрасного медицинского образования. Дорогая, ишак — название болезни, для таких, как ты, «прострел» или «ой, продуло вас». Простой народ так говорит, а медики называют ее, как положено, ишак.

Костин расхохотался.

— Ишиас! Люся, вы профессионал!

— Вы правы, я ас! Умелый, — гордо объявила медсестра и споро покатила инвалидную коляску по коридору.

Я изо всех сил старалась не рассмеяться, потому что любое движение или действие причиняло мне боль.

— Кристина Павловна, — заорала Люся, вталкивая меня в кабинет, — больная с ишаком туточки!

Из-за ширмы вышла огромная фигура. Я заорала и чуть не потеряла сознание от острой боли и страха. А вы бы как отреагировали, увидев перед собой бурого медведя в белом халате? Голова зверя с разинутой пастью, в которой сверкали острые клыки, мощные передние лапы с длинными когтями, мохнатые задние, торчащие из-под халата, — все внушало ужас.

Топтыгин забасил:

— Ну-ну, понимаю, больно, сейчас полечим.

— Ну я пошла, — заявила Люся.

— Не надо, — прошептала я, — увезите меня скорей.

— Кристина Павловна хорошая, — запела медсестра, — добрая, ласковая, руки у нее золотые.

— Не так хороша я, как Людмила подхалимничает, — заметила медведица, — но плохого вам не сделаю. Пальцем не трону. Просто посажу в печь!

Зверюга отодвинула ширму, передо мной предстала подставка, на которой испускала пар огромная кастрюля. Я вцепилась в подлокотники кресла и решила дешево свою жизнь не отдавать.