– Я слышала о нем, но здесь он не проплывал! – многозначительно сказала Археда. – Не хотелось бы мне сделаться восточной кукушкой,[4]но… Да, он повстречал этого морского тролля… чтоб ему провалиться… Бергвида Черную Шкуру! Я сама не видела, и никто у нас не видел, потому что это было там, на север, в переходе от нас, возле усадьбы Медвежий Ручей. Там живет Хумле Галка, он всегда принимает Бергвида, когда тому надо остановиться в наших краях. Он с ним расплачивается своей добычей. Так вот, говорили, что Бергвид захватил корабль твоего родича. Один наш рыбак видел там корабль с серебряной головой ворона, он стоял возле усадьбы Хумле, и тамошние люди ему рассказали, что была битва. А потом приезжал один мелкий торговец, Бард Веселый, ты его не знаешь, так он видел этот же самый корабль возле Розовой Скалы. Это усадьба Сигрена Клюва, у него там на море глядит скала розоватого гранита, по этой примете ее легко найти. И корабль этот стоит в сарае у Сигрена. Он не ходит с Бергвидом в походы, но помогает ему, если что. У него корабль пропал в море прошлой зимой, сарай стоял пустым, вот Бергвид и велел перевести туда вашего «Ворона», пока не найдет дружины, чтобы на него посадить. Пока не наберет всякого шального сброда…

– А люди? Люди Рагневальда? – перебил Фроар.

– Что вам сказать? – Археда уклончиво повела плечом. – Я бы рада была сказать, что хоть кто-то из них спасся, да только об этом ничего не слышно. Бергвид никогда не оставляет живых. Только иногда женщин, если молодые и их можно продать. А всех мужчин он убивает и бросает в море. Это его жертвы Ньёрду и морским великаншам. Такой у них уговор, иначе разве стали бы они всегда ему помогать? А еще иногда он оставляет убитых на берегу для своей ведьмы и ее волка. Волк пожирает их, и это тоже его плата за помощь. Разве бы он был таким сильным, мог бы разбойничать на морях десять лет подряд, если бы ему не помогало столько нечисти!

– И мой родич Рагневальд погиб? – повторил Рингольд. У него были на уме Альвборг и Сванхильд, которые еще ничего не знали.

– Выходит, что так. Хотела бы я, чтобы он остался жив, но только об этом не слышно. О таком знатном человеке уж что-нибудь да было бы слышно.

– Я должен увидеть это место, – сказал Хельги. – И корабль.

– Завтра утром мои люди проводят вас. Здесь лучше пройти берегом, так будет ближе. Его усадьба не прямо на море, а в глубине фьорда. Может, Сигрен и не захочет вас пускать, но здесь не мне тебя учить. А сарай его стоит на берегу за скалой, так что его с воды не видно, там впадает ручей и можно сталкивать корабли… Ну, мои люди вам покажут. А если ты захочешь поискать в усадьбе, то найдешь, наверное, и кое-что из тех подарков, что вез твой родич. При нем ведь, должно быть, было много разных сокровищ?

Из тех подарков! В мыслях Хельги возник перстень альвов. Еще в Белом Зубе ему пришло на ум, что перстень альвов пропал вместе с Рагневальдом, но на этой ужасной мысли он старался не задерживаться, пока оставались надежды на лучшее. Но то, что он сейчас услышал, уже не было слухами, прошедшими путь «длиной с Мировую Змею». Доказательства почти находились в руках. Перстень альвов попал к Бергвиду! Драгоценный перстень альвов, подарок матери, ради которого она преодолела границы миров, заклятье и залог его любви и счастья! Пробирала дрожь при одной мысли, что это сокровище теперь в грязных, окровавленных руках Бергвида Черной Шкуры. Вместе с перстнем казались оскверненными и память о матери, и любовь к Альдоне, и даже сам небесный Альвхейм! А если перстень остался на теле Рагневальда? Где его теперь искать? В море? Морские великанши не отдадут такую добычу. Осколок встающего солнца канул в черную пропасть, и у Хельги было чувство, что он и сам стоит на ее скользком краю.

* * *

Наутро, едва дождавшись рассвета, Хельги с тремя ярлами и дружиной своего корабля пешком отправился в глубь фьорда. Провожал их управитель фру Археды с двумя работниками. Пройдя лесом и берегом, они вывели слэттов к высокой, обрывистой, гладко облизанной ветрами розоватой скале:

– Вот здесь! Туда, направо, там за скалой корабельный сарай.

Пройдя по верху скалы, где трепетали, как остатки волос на лысине, несколько чахлых кривых березок, слэтты увидели внизу крышу корабельного сарая и спустились к нему по крутой, неудобной тропинке. Длинный, давней постройки, потемневший сарай был заперт на два огромных, рыжих от ржавчины замка.

– А усадьба там! – Управитель Археды показал на сосновый лес на горе. – Только хозяина можно сюда не ждать. Не такой он храбрец, Сигрен Клюв, чтобы выходить встречать чужие дружины. Да еще зная, что у него в сарае.

– Ломаем? – Фроар качнул в руке секиру. – Чего ждать-то?

– Ломай, – велел Хельги.

В другой раз он предпочел бы сначала найти хозяина усадьбы и выслушать его. Но сейчас ему было не до опасений, как бы не обидеть кого понапрасну. Если произошла ошибка и «Серебряного ворона» здесь нет, то два ржавых замка недорого будут стоить. А если он тут есть, то извинения приносить не ему!

Фроар Левша со своими людьми в четыре секиры приступил к замкам, и вскоре двери сарая открылись. И Хельги сразу увидел «Серебряный ворон».

– Нашел, – сказал он.

«Серебряный ворон», перекошенный и беспомощный, пустой и неподвижный, казался скорее трупом корабля, чем настоящим кораблем. Хельги прошел в сарай, сделал несколько шагов вдоль борта. Изрубленные борта ощетинились острой щепой и были усеяны темными пятнами. Встав на бревно катка, Хельги заглянул внутрь корабля: на переломанных скамьях, на досках везде темнели те же зловещие пятна. Кое-где торчали стрелы с обломанными древками. Поблизости в дереве борта виднелся глубоко вонзившийся обломок меча. Все это говорило само за себя: «Серебряный ворон» перенес жестокую битву, и от его защитников остались только пятна засохшей крови.

Хельги вспрыгнул на борт и осторожно прошел по перекошенному днищу. Что он хотел тут найти? Он и сам не знал. Ему запомнилось множество людей на этом корабле, и теперь не верилось, что корабль тот же самый, а людей нет. Ни одного человека…

Возле пустого гнезда мачты темнело особенно широкое кровавое пятно, и Хельги постоял над ним, думая о Рагневальде. Вся человеческая кровь одинакова, но ему казалось, что он нашел место гибели родича. Огромное пятно «подходило» к полнокровному и размашистому Рагневальду Наковальне. Он был сердцем этого корабля, и здесь, возле мачты, скорее всего, и принял свой последний бой. Это сухое пятно, глубоко въевшееся в дерево днища – последнее, что от него осталось.

Хельги спрыгнул на землю.

– Пошли в усадьбу, – сказал он.

В усадьбе ворота оказались закрыты, и напрасно красноречивый Скельвир уговаривал хозяина оказать гостеприимство сыну конунга слэттов. Из усадьбы, конечно, видели, что гости уже побывали в корабельном сарае, и ничего хорошего для себя не ждали. Тогда Хельги приказал вырубить бревно. При появлении бревна из-за стены полетели стрелы. Но у Хельги хватало людей: пока одни несли к воротам бревно, другие следили за стеной и немедленно пускали стрелу во всякую голову, что появлялась над верхушками бревен.