Белая мерно кружила, как бы опутывая Галеру невидимой нитью. И только самый внимательный глаз мог заметить, что с каждым разом эти круги становились чуточку уже. Совсем чуть-чуть. Совсем немножко. Но акула, крадучись, приближалась к Галере. Она готовила решающий удар.

— Хитрит, — сказал Хани, следя за нею.

— Пусть, — спокойно возразила Ториль.

Круги Белой становились все теснее и теснее, и вдруг акула, сильно ударив хвостом, молниеносно бросилась на корабль. Бедного Крысюка обдало настоящим водопадом и едва не смыло, он взбежал на самый кончик плавника. Но Белая летела на Галеру не спереди, а сбоку, вроде бы намереваясь проломить борт. Невдалеке от корабля она нырнула, уходя под невозмутимо работающие весла. Послышался скрип, скрежет, хруст, Галера дернулась, задрожала… И начала постепенно замедлять ход.

— Что случилось? — встревожился Чани.

— Не знаю, — по возможности спокойно ответила принцесса, старательно подавляя в себе испуг.

Она перегнулась через поручни, напряженно вглядываясь в воду. Внизу, под килем Золотой Галеры, творилось что-то непонятное. Вода странно побелела, она кипела и бурлила, на поверхность поднимались мириады крошечных пузырьков. Галера тряслась, как в лихорадке, она переваливалась с борта на борт, взлетала вверх и падала опять вниз, рывком продвигалась на несколько шагов и снова резко замирала на месте. Было похоже, что ее небрежно волокут по старой булыжной мостовой.

Присмотревшись внимательней, Ториль различила что-то вроде большого серого камня, на котором стоял корабль.

— Не понимаю, — снова прошептала она, хотя уже начала догадываться, что произошло.

Две других акулы, до этого времени маячившие вдали, мощно разрезая воду, тоже бросились на Галеру. Принцесса крепко схватилась за поручни, ожидая удара, но его не последовало. Молот и Тигровая точно скопировали маневр вожака, нырнув под корабль. Он затрясся так, что у Ториль невольно застучали зубы, остановился, а потом вдруг начал медленно пятиться. Весла по-прежнему равномерно взмахивали, но, несмотря на все их усилия, Золотая Галера теперь шла назад.

— Что происходит?! — испуганно закричал Чани.

Хани, стремглав бросившись на нос, тоже перевесился через поручни, едва не падая за борт, чтобы различить, что же происходит внизу. Потом он шарахнулся от борта и истошно заорал:

— Они держат нас!

— Кто они?! — не поняла Ториль. Точнее, не хотела верить.

— Акулы!

— Не может быть!

— Они схватились зубами за киль и держат… нет, тащат нас назад или вообще неведомо куда!

— Это все Белая, — тихо пояснила Ториль. — Король специально растил ее, колдовал с нею. В ней сила тысячи обыкновенных акул. Остальные две так, просто большие рыбы, но эта… Она не может причинить вреда Галере, но, оказалось, может остановить ее. Впрочем, попробуем. Просто так нас не возьмешь…

Чани, подняв лежавший на палубе багор, прицелился и ударил им, как копьем. Но с таким же успехом он мог бить в гранитную стену. Багор, лязгнув, отскочил, а наконечник его сломался.

Принцесса достала свой Факел, и языки багрового огня лизнули воду. Вода заклокотала, зафыркала, как в большом котле, вверх забили струи пара, все вокруг заволокло непроницаемой молочно-белой теплой и душной пеленой. Удары весел глухо отдавались в ней, донесся чей-то приглушенный писк. Но Галера по-прежнему медленно ползла кормой вперед. Огонь Факела из красного стал ослепительно-белым, потом налился солнечным золотом, все заглушил неистовый рев пара…

Ториль вздохнула и опустила Факел.

— Когда мои предки строили этот корабль, они не подозревали, что может встретиться такое исчадие зла.

— Это что же, — слегка дрогнувшим голосом поинтересовался подошедший Хани, — значит, мы приехали?

— Пока еще нет, — принцесса с удивительным спокойствием присела, — но скоро мы увидим, куда нас тащат. К сожалению, я не вижу пока выхода.

Вскипяченная пламенем Золотого Факела вода быстро остывала, пар рассеивался. Стало видно, что там, где Ториль нечаянно коснулась огнем Галеры, золоченый борт почернел и закоптился, филигранные украшения расплавились и превратились в бесформенные металлические нашлепки, два весла вообще пропали. Вместо них торчали лишь безобразные культяпки, тем не менее старательно загребавшие воздух.

Погода стала почти хорошей, море успокоилось, сквозь разрывы туч начало проглядывать солнце.

— И что будет дальше?

Кто спросил это, Ториль так и не поняла, но, махнув рукой, ответила:

— Затащат нас в Мертвую воду. Или еще куда…

В этот момент в воздухе прошелестел тихий голос:

— Брось рубин…

Хани встрепенулся.

— А?! Что?!

— Брось рубин…

— Кто это говорит? — Хани с подозрением уставился на принцессу. — Ты, что ли?

Ториль покачала головой.

— Нет.

— Брось… — снова прошептал кто-то невидимый.

Ториль, слепо смотревшая прямо перед собой стеклянными, ничего не видящими глазами, неожиданно вскочила, как подброшенная пружиной.

— Бросай! — крикнула она Хани.

Тот отступил на шаг.

— Нет.

— Бросай! — в голосе принцессы зазвенел металл.

— Ни за что, — отказался Хани.

Принцесса вытянула вперед правую руку, из пальцев ее заструилось синеватое свечение, но, опомнившись, она убрала руки за спину и как можно спокойнее объяснила:

— Пойми же, дуралей, это наш последний шанс. Мое оружие здесь оказалось бесполезным. Даже у Золотого Факела не хватит огня, чтобы вскипятить все море и сварить проклятых акул. Мы должны попытаться, вдруг Радужник сумеет справиться с чудовищами.

— А если не сумеет?

— Тогда мы все равно погибнем все до единого, — спокойно пообещала Ториль.

Хани, усмехнувшись, указал рукой вверх.

— Ты что, не видишь, где солнце? Только над морем. На Галеру не падает ни один луч. Это означает выкинуть рубин в воду. Навсегда.

— У нас нет выбора. Если ты не бросишь, то мы погибнем — тоже, между прочим, навсегда. И вместе с твоим любимым рубином.

— А когда ты спасешься, то у тебя хватит совести смотреть на солнце, которого она больше не увидит? Не увидит никогда!

— Это война! — перестав сдерживаться, закричала Ториль. — Война! Пойми, глупый упрямец! На войне всегда гибнут, и лучше пусть один, чем все!

Хани упрямо покачал головой.

— Нет.

Ториль, внезапно обмякнув, опустилась на палубу.