A. A. Лапин установил, что баржи три ночи подряд уплывали от разгромленного Дома Советов вверх по Москве-реке[278]. Об отправке трупов на баржах по Москве-реке рассказала в середине октября 1993 года и газета «Ступени» (Москва). Через некоторое время газета закрылась[279]. Друг речника Владимира Ивановича Коршунова Валерий Реутов, в 1993 году капитан небольшого судна Западного порта, избил при участии товарищей по команде судна экипаж баржи, на которой переправлялись трупы от Дома Советов.

Но и тогда, когда, казалось, что все помещения проверены милицией и военными, в Доме Советов продолжали находить трупы. По словам тех же турецких рабочих, 9 октября в одном из подсобных помещений на четвертом этаже в левом крыле здания они обнаружили труп мужчины в военной форме. Рядом с ним лежал автомат с пустыми рожками. 10 октября на девятом этаже под обломками шкафа нашли еще одно тело погибшего мужчины. Мужчина сначала был избит, а затем расстрелян с близкого расстояния. Находили и других погибших: 19 октября — в шахте одного из лифтов, неделей раньше — в коллекторе кондиционирования[280].

По свидетельству очевидцев, к Белому дому подъезжали громадные автоцистерны. Есть основания предполагать, что в здание завозили кислоту, которая уничтожает останки до костей[281]. В Белом доме что-то жгли, 6 октября из окон первого этажа валил дым[282].

Рядом с Белым домом расположен детский парк. После снятия оцепления в парке обнаружили свежие ямы, присыпанные песком и листвой. Вспоминает журналист Александр Трушин: «Вооружившись обломком стула, я попробовал разрыть листву. Тут же ко мне приблизились два „дворника“ с заостренными лыжными палками, какими обычно подбирают мусор. Я до сих пор не видел, чтобы у нас дворники парами прогуливались по аллеям. „Не надо здесь копать, — внушительно было сказано мне. — Не надо, и все“. Два дня спустя я узнал, что в этих ямах были найдены обгорелые части мужской, женской и детской одежды, фрагменты пожелтевших костей неопределенного вида. Один из криминалистов, которому я показывал фрагмент кости, допускает, что такой вид она могла принять в результате обработки человеческих останков кислотой»[283].

Трупы, доставленные в ночь с 3 на 4 октября 1993 года в Институт им. Склифосовского от телецентра в Останкино. Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»

Утро после расстрела Дома Советов. Фотограф: Баксичев Г. Я.

Проблема уничтожения и сокрытия останков погибших властью была решена. После 4 октября состоялось совещание директоров похоронных учреждений, где от них потребовали жесткого подчинения приказам «сверху»[284]. На вопрос журналиста: «Будут ли братские могилы?» — заместитель генерального директора Московского предприятия специализированного обслуживания населения «Ритуал» В. А. Тиганов заявил: «Если трупы не будут опознаны»[285]. В администрации Хованского кладбища в первые дни после трагедии корреспонденту ИТАР-ТАСС сообщили, что все неопознанные жертвы будут скорее всего кремированы[286].

По утверждению Генпрокурора А. И. Казанника, следственная группа по выявлению потерпевших в результате событий 3 и 4 октября провела специальное расследование не только в Белом доме и его окрестностях, но также соответствующие проверки в моргах, больницах, на кладбищах и в крематориях различных городов на предмет выявления сокрытия жертв. И не обнаружила таких фактов[287]. Однако независимым исследователям все же удалось получить необходимую информацию.

Спустя неделю после расстрела Белого дома один из основателей общества «Мемориал» школьный преподаватель математики Евгений Владимирович Юрченко вместе с Олегом Орловым обошли кладбища Москвы и ближнего Подмосковья. Расследование началось с телефонного звонка в «Мемориал» женщины, которая хоронила сестру на Хованском кладбище. Она утверждала, что слышала разговоры кладбищенских рабочих о том, что на грузовиках доставляли неопознанные трупы.

Исследователям удалось установить, что в крематориях Николо-Архангельского и Хованского кладбищ сжигались трупы защитников парламента. В ночь с 5-го на 6-е, с 6-го на 7-е и с 7-го на 8 октября туда прибывали машины, не принадлежавшие фирмам по ритуальным услугам, и доставляли трупы для кремации. Служащая Хованского кладбища разрешила им переписать из журнала регистрации данные по доставленным для сожжения в крематорий кладбища трупам неизвестных лиц. Например, на машине, номер такой-то, привезли 19 трупов: три женщины, остальные мужчины. В Николо-Архангельский крематорий первую партию погибших привезли в полиэтиленовых мешках, остальные трупы доставлялись в фанерных ящиках. Кремация проводилась без обычного оформления документов. По репликам и в ходе расспросов тех, кто привозил трупы, рабочие смогли понять, что это были тела убитых в Белом Доме. Примечательно, что в 2008 году рабочие Н и кол о-Архангел ьс кого кладбища в приватной беседе со своим сослуживцем, защитником Верховного совета, подтвердили факт тайной кремации трупов после расстрела Дома Советов. Трупы, не разбирая, кремировали и хоронили.

На вопрос, сколько же их было, рабочие давали разные ответы, от просто «много» до числа в 300–400 человек (в Николо-Архангельском крематории). Сотрудница Хованского крематория вела точную статистику: в ночь с 5-го на 6-е — 58 трупов, в ночь с 7-го на 8-е — 27, в ночь с 8-го на 9-е — 9. Нижняя оценка по двум крематориям, учитывая их мощность и внеплановый характер работы, составляла около 200 кремаций, высшая — около 500[288].