Возможный вариант? Вполне. Вернемся к началу: сегодня в начале вечера она вышла из летнего домика в свое обычное время. У самых дверей она услышала необычный шум. Кажется, Астрид смеялась (!). Она разговаривала с какой-то молодой женщиной, или девушкой, которая лежала на траве с закрытыми глазами.

— А теперь что? — спросила Астрид незнакомку.

— Я все равно вижу контуры — но наоборот, сказала девушка. Свет и тьма поменялись местами.

Как на негативе? — спросила Астрид. — Как будто смотришь на негатив снимка?

Ева знала — в это остановившееся мгновенье, когда она тайком наблюдала за ними, она уже знала, что наступит день и Астрид предаст ее. В это самое мгновенье она с ясностью осознала, что Астрид просто растет, как все, и в этом-то крылось неизбежное предательство.

Потом Астрид ее заметила.

— Ой, привет, мам! — сказала она. Приветливо, ничуть не удивившись. Она была рада (!) Еве.

Девушка открыла глаза и посмотрела вверх на подошедшую Еву. Она села и прикрыла глаза рукой как козырьком.

— Здравствуйте, — сказала она.

Просто, с дружелюбной интонацией.

Выходит…

Что, если весь вечер, с того момента, как они поздоровались, возможно, по той причине, что она подумала о предательстве — совершенно из другой оперы, никак не связанном с этой сценой, — что, если, смешав все в кучу, Ева состряпала в голове сюжет, к которому незнакомка не имела отношения? Ева стояла у окна, в темноте. Потерла глаза.

Но если она приехала не к Майклу, кто же она такая, получается?

Бродяжка. Судя по внешности, это близко к истине.

Цыганская натура.

Обаятельная авантюристка, втирающаяся в доверие к незнакомым людям в расчете на дармовой ужин. Да, она обаятельна, с этим не поспоришь.

Отличная история для вечеринки — однажды, когда мы проводили лето в Норфолке, одна девица раскрутила нас на роскошный ужин. Я подумала, что она студентка Майкла, а он — что она приехала ко мне.

Нет, ответь-ка на вопрос — что же тогда получается?

Получается, что она говорила правду.

Скажем, просила ли их девушка о чем-нибудь напрямую? Нет. Не просила. Ее пригласили поужинать. И даже остаться на ночь.

Стоит ли в таком случае удивляться, что она встряхнула Еву за плечи? Не стоит! Ева стоит у окна. Она посмотрела вниз, на машину. Какая ночь. И снова посмотрела на машину.

Что Ева собирается делать? Да. Если бы шел дождь, Ева без колебаний спустилась бы вниз и сказала девушке, что не позволит ей спать в машине под дождем и настаивает, чтобы она зашла в дом. Ева сбежала бы вниз по лестнице, держа плащ над головой, постучала бы в окошко и уговорила ее.

Но — (она подняла глаза на невыносимо чистое небо) пойдет ли сегодня дождь? Нет. Точно нет. Стоит изумительная летняя ночь. Правда, чересчур душная для того, чтобы спать в нагретой машине. Известны случаи, когда собаки задыхались, сидя в машинах с поднятыми стеклами. От обезвоживания.

Что, если девушка заснула и не удосужилась опустить стекла? С одной стороны, если вы решили заночевать в машине, то лучше задраить стекла до конца, чтобы никто не влез в машину и не причинил беззащитному спящему человеку вреда, — мало ли что придет в голову какому-нибудь маньяку. С другой — если спать в поднятыми стеклами в такую душную ночь, как сегодня, то можно заработать обезвоживание, если не что похуже.

Ева высунулась из окна и вгляделась в темноту. Нет, отсюда не видно, подняты или опущены стекла в машине девушке — она неудачно припаркована.

В конце концов, может, это был дружеский жест?

Ведь девушка улыбалась уверенно, словно они были старые подруги?

Что решила Ева? Она очень осторожно прошла по комнате и накинула халат. Так же осторожно она открыла дверь спальни.

Где же девушка? В машине ее нет. Ева заглянула во все окна. В машине было пусто.

Она оказалась в саду. Сидела под тем же деревом, под которым они разговаривали вечером. Сидела и курила. Ева сначала почувствовала запах сигареты, а потом уже увидела ее. Сигаретный дымок причудливо извивался над головой девушки с полном безветрии и исчезал в черноте неба.

— Привет, — сказала она.

И похлопала по траве рядом с собой.

Ева потуже запахнула халат.

— Будешь? — спросила девушка. Она встряхнула пачку и протянула сигарету Еве. Французские, «Голуаз».

Девушка чиркнула спичкой; пока она прикуривала, вспышка осветила лицо девушки — сосредоточенное, серьезное, — и снова их охватила темнота.

— Я сегодня не все вам рассказала, — заговорила девушка.

— Понятно, — сказала Ева.

— Поверьте, мне стыдно, честное слово. Я не рассказала все до конца.

— А-а, — отвечала Ева.

— Просто когда вы спросили, может, я переночую в доме — конечно, странно было бы отказаться, — сказала девушка. — Кто предпочтет машину нормальной кровати? Но… Есть одно «но». После того случая я просто не могу, я поклялась, много лет назад, и не могу, не могу, и всё.

Что же она рассказала Еве? Такую историю — отрывочными фразами, как человек, которому трудно сделать признание:

Когда Амбер Макдоналд было слегка за двадцать, она занимала весьма престижную должность с компании по страхованию инвестиций и участия в прибыли. Она водила «порше». Было это в конце 80-х. Как-то слякотным зимним вечером, за неделю до Рождества, она ехала по узкой улочке маленького городка с плотно припаркованными машинами, по радио звучала «Смус Оперейтор»,[28]дворники монотонно сгребали снег с лобового стекла, и тут девочка лет семи в короткой зимней курточке с меховым капюшоном выскочила из-за какой-то машины прямо перед ней, и Амбер сбила ее. Насмерть.

Вскоре я уволилась, рассказывала Амбер, черт с ней, с зарплатой. Я продала «порше» и оставила почти все деньги, толстенную пачку в виде пирамидки — несколько десятков тысяч, — у дороги, в том месте, где произошло несчастье. Потом купила подержанный «ситроен-истейт». И решила, что с этого момента никогда больше не буду жить в настоящем, нормальном доме. Я не имею права. Как я могу теперь жить, как все люди, после этого?

Они сидели в темноте. Скоро рассвет. Одинокая слезинка выкатилась из глаза девушки и, пробежав по носовой складке, остановилась, как по заказу, ровно у начала скулы, в самом центре лица. Она аккуратно потушила сигарету о траву. Потом подняла голову и посмотрела Еве прямо в глаза.

Ну что? — спросила она. — Теперь вы мне верите?

Я родилась в багажнике. В пятницу, во время утреннего выступления. Я сорвала его![29]