Жасмин улыбнулась и, коснувшись раскрытой ладони Николь, сказала:

— Простили и забыли.

— Найдется для тебя еще миллионер, — приободрившись, продолжала Николь. — А как тебе Фальк?

— Этот невоспитанный маменькин сыночек?

Николь улыбнулась.

— Как мне все-таки не хватало твоего острого язычка! Только прошу тебя, никогда не говори так в присутствии Адельтрауд. Она просто зациклена на своем младшем сыне. Иначе она бы не дала ему шанс во второй раз.

— Во второй раз?

— Разве Северин тебе об этом не рассказывал? Фальк ведь был… — Она замолчала, испугавшись пронзительного вскрика, который послышался откуда-то из-за парапета. Потом раздался скрежет по металлу и наконец яростное «черт!

Николь перегнулась через парапет.

— Фальк! Что ты здесь делаешь так поздно?

Из-за кустов появилась фигура Фалька. Когда он подошел к лестнице, они увидели, что в его руках тускло поблескивают инструменты.

— Водосточная труба, — объяснил Фальк — Она забилась, а теперь я ее еще и отломал. Но так хоть вода будет стекать на газон, а не заливать террасу.

В свете фонарей, стоявших у дома, хорошо было видно, что к пятнам от машинного масла на его джинсах добавились еще и пятна от песка и воды.

— Господи, ты снова все поломал, — укоризненно сказала Николь. — Жасмин, ты только не удивляйся, но Фальк ломает все на своем пути, как будто ему некуда девать свою силу. Но Адельтрауд упрямо твердит, что лучшего сантехника для этого дома не найти.

Жасмин увидела, как подрагивала левая бровь Фалька.

— Ну, — сказала Николь, поеживаясь от холода, — наверное, пора идти в дом.

Когда она направилась к двери, Фальк пошел за ней. Жасмин тоже повернулась к дому.

Но как только Николь исчезла в гостиной, он обернулся и загородил Жасмин проход к двери.

— Только на пару слов, — угрюмо произнес он. Его лицо находилось в тени, а на нее из открытой двери падал свет, так что он мог разглядеть даже взмах ее ресниц.

— Ну, что еще? — грубовато спросила Жасмин.

— Насколько я знаю свою мать, она обязательно предложит тебе остаться здесь, в Пеерхагене. Но я бы не возражал, если бы ты отказалась от этого приглашения.

— Это почему же?

Ей показалось, что он вздохнул.

— Тогда я с удовольствием отвечу вопросом на вопрос: что тебе здесь надо?

В этот момент зазвонил его мобильник. Фальк достал телефон из кармана и, посмотрев на дисплей, приложил его к уху.

— Да? — сказал он и отвернулся.

Жасмин воспользовалась моментом и прошла в гостиную.

Там все уже были в сборе. Роня дремала в кресле.

— Мне пора, — сказала Жасмин.

— Что, уже? — в голосе Николь звучало наигранное разочарование.

— Я предложила Жасмин пожить здесь до вашей свадьбы, — объявила Адельтрауд.

— Прекрасная идея, — отозвалась Николь. — Я как раз собиралась предложить ей то же самое.

Северин провел рукой по волосам и уставился в пол. Гюнтер Розеншток положил сигару на подставку пепельницы и поднялся с дивана, собираясь попрощаться с Жасмин.

— Жасмин, вы ведь едете в Кюлюнгсборн? — поинтересовалась Адельтрауд. — Вы не могли бы захватить с собой Фалька и Роню? Малышке уже пора в кровать. Но куда же Фальк снова запропастился? А, вот и ты…

Он как раз входил через балконную дверь.

— Я только что спрашивала у Жасмин, не могла бы она взять тебя с Роней в Кюлюнгсборн. Тогда ты сэкономил бы на такси. Если вы собираетесь выехать завтра утром, то вам уже пора.

— Но я еще не устала, — запротестовала сонная Роня.

— Мама, если ты не возражаешь, Роня останется сегодня у тебя, — сказал Фальк. — Завтра должен приехать тот, кто…

Он оборвал себя на полуслове, а Роня неожиданно выпрыгнула из своего кресла и, прижавшись к бабушке, радостно крикнула:

— А на завтрак будет что-то вкусненькое! Правда?

— Посмотрим. А теперь мигом в кровать, — улыбаясь, сказала Адельтрауд.

Роня, чуть пошаркивая, вышла из комнаты. Было слышно, как она тяжело поднимается по лестнице.

— Но ты ведь хотел провести выходные с Роней. А теперь…Девочка спит здесь, а ты где-то там, на яхте, — осторожно произнес Понтер Розеншток.

Жасмин заметила, как в глазах Фалька снова промелькнуло нечто вроде подавленного противоречия. Казалось, он заставил себя промолчать. Некоторое время все так и стояли, не решаясь нарушить молчание. Наконец Понтер повернулся к Жасмин и протянул на прощание руку, оставив свою сигару дымиться в пепельнице. Северин, похоже, был смущен, на лице Николь застыла улыбка, а Адельтрауд стояла в растерянности. Фальк поднял инструменты, которыми он разломал водосточную трубу у террасы, и вышел из комнаты.

— Ну тогда, — сказала Жасмин, отвечая на рукопожатие Понтера Розенштока, — огромное спасибо за приглашение.

— Не за что, — ответил он и снова сел, чтобы докурить свою сигару.

Николь, Адельтрауд и Северин направились в прихожую, провожая гостью. Жасмин хотела уехать раньше, чем Фальк успеет собраться. Она в глубоком разочаровании покидала этот дом. Перекинув свой светлый пиджак через руку, Фальк свернул за изгородь из роз, в то время как Жасмин, прощаясь с Адельтрауд и Николь, нажала кнопку дистанционного управления, чтобы открыть двери машины.

— Спокойной ночи, мама, — сказал Фальк, чмокнул Адельтрауд в щеку и потянулся к ручке автомобиля. Не успела Жасмин и глазом моргнуть, как он уже сидел в ее маленьком «Форде». Жасмин ехала к воротам, которые плавно сдвинулись в сторону, как будто их открыло привидение. На столбах у ворот висели два фонаря, освещавшие въезд в Пеерхаген. В клумбе с тюльпанами с правой стороны был маленький светофор, который показывал, когда ворота открыты или закрыты. Как только Жасмин проехала мимо него, красный цвет сменился зеленым.

— Спасибо, что согласилась взять меня с собой, — сказал Фальк. — Теперь у меня снова появилась возможность повторить мою просьбу, даже если, это невежливо с моей стороны.

— К сожалению, ты опоздал со своей просьбой. Твоя мать уже пригласила меня.

Фальк недовольно фыркнул.

— Моя мать человек большого сердца, и я не хочу, чтобы она впоследствии разочаровалась.

— С чего ты взял, что я должна ее разочаровать?

— Ты начала со лжи. Николь говорит, что ты здесь уже несколько дней, хотя мы только сегодня познакомились в поезде. В купе ты листала проспект о Розенштоках и Тиллере. Николь — твоя старая подруга. Никакой семьи Нидергезес в этой местности нет и в помине. Мне кажется, что ты с самого начала ехала именно к нам, в Пеерхаген.