Ставя репрессии Сталину в вину, всегда дают сравнение с Хрущевым, при котором их уже не было. А правда, почему при Хрущеве не было никаких особых политических репрессий? Партия та же, то же строительство коммунизма, та же идеология противостояния Западу. И Запад не оставил своих попыток подгадить России. Почему же Хрущев (губивший людей сотнями тысяч при Сталине) никого не сажал, став Генсеком? Куда оппозиция коммунизму делась в СССР? Перестрелял несколько десятков сталинистов и бериевцев, тех, кто мог рассказывать о роли Никиты Сергеевича в борьбе с врагами народа и о заслугах будущего вождя в войне, и все на этом. Но почему же не было массовых репрессий? Ведь Хрущев оставался верным ленинцем.

А все потому, что не было никакой нужды именно в «массовых репрессиях». Вместе с Хрущевым к власти пришла антисталинская оппозиция. Кого Хрущев реабилитировал? Практически всех жертв сталинизма, всех верных ленинцев, относящихся к группе Зиновьева-Каменева-Бухарина. Кого не расстреляли при Сталине, тех выпустили и реабилитировали при Хрущеве, и выпускать начали, не дожидаясь разоблачения культа личности, уже в 1954 году.

И самое главное, у Сталина, увы, почти не было в стране серьезных сторонников. Народ его поддерживал в большинстве своем, но среди элиты настоящих последователей не было. Даже его ближайшие соратники в лице Молотова, Кагановича и Ворошилова, которые при жизни Сталина часто получали по шапке за допущенные ошибки и промахи, предпочли отмолчаться в 56-м на 20-м съезде.

Когда Хрущев затеял свою борьбу с культом Сталина, достаточно было убрать из руководства этих людей, и сталинский курс стал сворачиваться. Сторонники Сталина, в отличие от сторонников Троцкого, террористических актов против Хрущева не готовили, саботажем в экономике, промышленности и сельском хозяйстве не занимались, заговоров в пользу западной страны не строили. Их репрессировать было не за что.

С другой стороны, у Хрущева появлялся замечательный аргумент против Сталина — при нем сажали, а сейчас — нет. Но этих сталинистов и сажать не было нужды. Их было меньшинство в руководстве. Достаточно было просто спровадить их на пенсию, как убирали Головановых и Рокоссовских. В крайнем случае, посадить на 15 лет в одиночку как Судоплатова, где он прикидывался сумасшедшим несколько лет, чтоб его оставили в покое и не пытали про агентуру на Западе. Те, кто научился помалкивать, продолжали работать и писать мемуары, в которых иногда вставляли свои честные оценки Сталину. А бывшей антисталинской оппозиции бунтовать против Хрущева нужды не было — он был всегда их сторонником.

Сталинский курс нужен был одному только Сталину и еще большинству простого трудового народа, в основном проживающего в городах. Курс этот заключался в создании государственной экономики, работающей по четким планам на годы вперед, не зависящей от прихоти и жлобства хозяина-олигарха или фермера. Сталинская экономика работала на нужды всего населения и была более успешной по сравнению с западной, более конкурентоспособной и производительной. Эффективность свою она доказала в Мае 45-го, когда советские солдаты водружали красное знамя в Берлине. Ведь в войнах воюют не армии и солдаты (эти просто убивают друг друга). Воюют экономики. И сталинская экономика победила европейскую, рыночную, — ведь Россия воевала не только против Германии, воевала против всей Европы.

Но большинству руководителей и партчиновников в стране было все равно, какой тип экономики они обслуживают. Еще меньше это интересовало вырвавшихся на свободу и вернувшихся к власти в стране «безвинно пострадавших». До смерти Сталина в стране власть принадлежала народу, работающему человеку, производящему материальные ценности. Именно рабочий и крестьянин были на вершине общества. А потом вылезла интеллигенция, немногочисленная прослойка общества.

И хоть у Сталина и был один сторонник — народ Советского Союза, подавляющее большинство, но кто когда-нибудь спрашивал у народа.

В 1938–1939 гг. Сталин истреблял элиту, которая истребляла народ с 1917 года. Имеет ли Сталин отношение к революциям 1917 года как организатор? Нет. Хотя бы потому, что не занимал в то время особых постов, был даже не на вторых ролях в партии. Ленин ввел Сталина в руководство, чтобы разбавить монолит одной нации в Политбюро. Да и сам Сталин (как и тот же Молотов) не был сторонником Октябрьского переворота и захвата власти в России таким путем.

Гражданскую войну Сталин не развязывал, хотя в ходе самой войны и проявил себя как вполне грамотный стратег и тактик. Замешан ли Сталин в «красном терроре», развязанном Лениным-Троцким? Нет ни одного упоминания, что Сталин (или Молотов) отметился в какой-нибудь резне против «белых», казаков или попов как все члены Политбюро тех лет, устраивавшие буквально геноцид населения России.

Отметился ли Сталин после Гражданской войны в грабеже православных церквей, истреблении священников (преимущественно православных)? Тоже нет. Организатором и вдохновителем этой акции были Троцкий и его подельники-соплеменники, хотя в председатели комиссий по уничтожению Церкви и назначали М.И. Калинина.

Сталин, отвечавший за внутрипартийную контрразведку и разведку в РСДРП(б) до 1917 года, работал в это время в созданном им Рабкрине (вроде современных Счетной палаты и Финансовой разведки, которую до недавнего времени возглавляли одни чекисты) и наркомом по делам национальностей. Ленин сделал его Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), но эта должность на тот момент была не более чем хозяйственной, да для ведения пленумов или съездов партии. Да и ее формально не было в том же Уставе ВКП(б) — КПСС аж до 1965 года.

Во главе партии в первые годы при Ленине было Политбюро из пяти человек и Секретариат ЦК, который состоял из трех секретарей ЦК. В Центральном же комитете ВКП(б) имелась должность Ответственного секретаря. Затем Ленин, чтобы ослабить роль Политбюро с его своеобразным нацсоставом, в противовес Троцкому, увеличил численный состав секретариата ЦК до 10 человек, в который собирался провести несторонников Троцкого.

В 1970-х Молотов так об этом вспоминал: «Неожиданно для себя в 1921 году я стал Секретарем ЦК. Из трех секретарей был секретариат: Молотов, Ярославский, Михайлов, как было опубликовано, Молотов — Ответственный секретарь. Не было тогда еще первого, генерального, был ответственный. Приемные дни были опубликованы. Я встретился с Лениным. Мы с ним побеседовали по ряду вопросов, потом гуляли по Кремлю. Он говорит: «Только я вам советую: вы должны как Секретарь ЦК заниматься политической работой, всю техническую работу — на замов и помощников. Вот был у нас до сих пор Секретарем ЦК Крестинский, так он был управделами, а не Секретарь ЦК! Всякой ерундой занимался, а не политикой!»

Это — после X съезда партии. А на XI съезде появился так называемый «список десятки» — фамилии предполагаемых членов ЦК, сторонников Ленина. И против фамилии Сталина рукой Ленина было написано: «Генеральный секретарь». Ленин организовал фракционное собрание «десятки».… уговорились: фракционное собрание, троцкистов — нельзя, рабочую оппозицию — нельзя, демократический централизм тоже не приглашать, только одни крепкие сторонники «десятки», то есть ленинцы. Собрал, по-моему, человек двадцать от наиболее крупных организаций перед голосованием. Сталин даже упрекнул Ленина, дескать, у нас секретное или полусекретное совещание во время съезда, как-то фракционно получается, а Ленин говорит: «Товарищ Сталин, вы-mo старый, опытный фракционер! Не сомневайтесь, нам сейчас нельзя иначе. Я хочу, чтобы все были хорошо подготовлены к голосованию, надо предупредить товарищей, чтобы твердо голосовали за этот список без поправок! Список «десятки» надо провести целиком. Есть большая опасность, что станут голосовать по лицам, добавлять: вот этот хороший литератор, его надо, этот хороший оратор — и разжижат список, опять у нас не будет большинства. А как тогда руководить!» А ведь на X съезде Ленин запретил фракции. И голосовали с этим примечанием в скобках. Сталин стал Генеральным. Ленину это больших трудов стоило. Но он, конечно, вопрос достаточно глубоко продумал и дал понять, на кого равняться. Ленин, видимо, посчитал, что я недостаточный политик, но в секретарях и в Политбюро меня оставил, а Сталина сделал Генеральным. Он, конечно, готовился, чувствуя болезнь свою.