– Что хоть тебя заставляли вспоминать? – спросила Людмила, интуитивно отыскивая причины дополнительной нагрузки на нервную систему.

– Слова отца, связанные с саблей.

– Ну вот. Надежда Павловна хотя бы могла сообразить. У тебя после похорон стрессовое состояние. Подсознание знает, что генерал Арцыбашев убит, а тебя заставляют видеть отца живым и здоровым. Они тебя изнутри взорвать хотят… Без разговоров – под одеяло! Это я тебе как специалист говорю.

Усталость взяла свое, и Василий провалился в глубокий сон. Когда проснулся, сначала и не понял отчего. Только потом сообразил, что в кармане оставленной на вешалке камуфлированной куртки звонит трубка.

Монитор трубки светился. Взгляд сначала упал на часы и только потом на номер звонившего. Было без пятнадцати пять. Еще не утро, но уже и не ночь. А звонил начальник штаба бригады подполковник Совкунов.

– Слушаю, товарищ подполковник.

– Извини, что разбудил. Меня самого час назад подняли. Шифротелеграмма из Москвы. Срочная. Требуют как можно быстрее прислать подробный отчет о твоих злоключениях и обо всем, чем интересовался подполковник Елизаров. Короче, все материалы вчерашнего дня, касающиеся тебя. У меня есть запись твоего разговора с Елизаровым и запись психотерапевтического, назовем его так, сеанса. И еще в компьютере экземпляр фотографий сабли и ножен. Все остальное у тебя. Потому попрошу умыться и больше не ложиться. Можешь в штаб прийти, можешь на домашнем компьютере набрать подробный рапорт и принести. Много времени это не займет.

– Понял, товарищ подполковник. Сделаю. На домашнем компьютере.

– Все. Жду в штабе. Работай.

* * *

То, что сначала показалось простым, в действительности заняло почти час раздумий перед клавиатурой, с которой старший лейтенант Арцыбашев не очень-то и дружил, и пришлось приложить много усилий, чтобы напечатать неполную страничку текста. Текст этот был по-военному краток, то есть это был не отчет, а обычный рапорт, какие старшему лейтенанту приходилось писать нередко. Закончив работу, он перебросил документ по внутренней сети, объединяющей и домашние компьютеры офицеров, на штабной сервер в папку начальника штаба. Никто посторонний, не зная пароля, прочитать документы в этой папке не мог, но в принципе рапорт не носил предупреждения о режиме секретности и потому перебрасывался с компьютера на компьютер в открытом виде.

Только после этого, глянув на часы, Арцыбашев позвонил подполковнику Совкунову, чтобы сообщить о выполнении задания.

– Поскольку поднял я тебя ночью…

– Уже не ночью, товарищ подполковник, уже утром.

– Так вот, можешь до обеда отдыхать. После обеда, как только в роту заглянешь, пожалуй ко мне.

– Понял, товарищ подполковник. Сразу после обеда буду у вас… Хотя, в принципе, я уже выспался…

– Мне жена посоветовала предоставить тебе дополнительное время для отдыха после вчерашнего сеанса психотерапии. Говорит, такой глубокий и продолжительный сеанс сильно утомляет нервную систему. Тебе же еще, грубо говоря, «на старые дрожжи досталось». Потому даю время для отдыха, чтобы потом видеть тебя в наилучшей форме. Много не пей. Отбой, товарищ старший лейтенант.

Людмила на кухне готовила детям завтрак, а на холодильнике лежала ее телефонная трубка. Догадаться было нетрудно, что Людмила позвонила Надежде Павловне, а та, в свою очередь, – мужу. Отсюда и настоятельное требование подполковника Совкунова.

Покачав головой, Василий Иванович ушел в свою комнату и забрался под одеяло. В доме было прохладно, а растапливать печь не хотелось, потому что физическая работа совсем разгонит сон и тогда уже вообще не уснешь. Да и вообще Людмила с печкой справлялась лучше мужа. Справится и в этот раз.

И старший лейтенант уснул почти мгновенно, не слыша, как жена собирает и уводит детей. Будильник он не ставил, зная, что организм сам проснется в нужное время. Так всегда бывало. Но до того как организму захотелось разбудить его, это снова сделал телефонный звонок. Но на сей раз трубка лежала на письменном столе, а не в кармане куртки и, чтобы взять ее, нужно было сделать только два шага.

Звонил опять подполковник Совкунов.

– Василий Иванович, как спалось?

– Выспался на неделю вперед, товарищ подполковник.

– И то хорошо. Что недоспал, то в самолете наверстаешь.

– В самолете? – не понял Арцыбашев.

– Да-да. Материалы я все отослал, уже успели познакомиться, теперь тебя вызывают в головное управление, к командующему напрямую. У них там, кстати, и какой-то специалист есть по древним языкам. Летишь вечером одним самолетом с командиром бригады. Так тебе проще. По крайней мере, машину встретить пришлют. Время вылета сообщат чуть позже. Самолет не пассажирский, фельдсвязь согласилась вас принять на свое крыло. Так что будь готов. Пока в роту наведайся, что там у тебя во взводе делается, полюбопытствуй. От взвода тебя, насколько мне известно, пока никто не освобождал. До вечера, скажем так, не освобождал. А там посмотрим, что будет…

2

До следующего сообщения от начальника штаба Василий Иванович успел исправить все расписания занятий своего взвода, составленные без него, и привел их в необходимую норму, убрав перекосы в сторону любимых солдатами занятий и увеличив количество часов нелюбимых, но необходимых. Просмотрев работу старшего лейтенанта, командир роты остался доволен, но больше всего радовался тому, что не пришлось делать эту нудную работу самому и он теперь может только утвердить ее.

– А что в Москве? – не выдержал все-таки Твердовский и показал, что уже беседовал с начальником штаба. – Они-то чего хотят?

– Ты произвел меня в командующие? – вопросом на вопрос ответил старший лейтенант.

Следующий вопрос Дмитрий Евгеньевич задать не успел, поскольку в канцелярию позвонил подполковник Совкунов и потребовал на связь Арцыбашева.

– Здесь он, у меня, товарищ подполковник, сидит. – Капитан Твердовский передал трубку.

– Слушаю, товарищ подполковник.

– Василий Иванович, вылет в семнадцать пятнадцать. Значит, в шестнадцать пятнадцать быть в полной готовности около штаба. Машина подойдет к крыльцу. Не опаздывать – полковник, сам знаешь, ждать не будет.

– Понял, товарищ подполковник.

– А до этого тебе предстоит побеседовать с подполковником Елизаровым. Он просился в ваш самолет, но, по нашей настоятельной просьбе, фельдъегерская служба ему отказала. Пусть поездом добирается. Однако с тобой попрощаться желает.

– Если спросит про причину моей командировки?

– Простая причина – служебная.

– Понял. Подробностями не баловать…

– И без подробностей не баловать.

– Где найти товарища подполковника?

– Позвони в гостиницу. Он там сидит. Говорит, что у крыльца какая-то дурная собака прохода ему не дает. Специально его дожидается. На других не лает, а его караулит. Это Товарищ Старший Прапорщик Черноносенко после вчерашнего обжорства оклемался, чувствует вину за содеянное и таким образом извиняется перед людьми в форме. Молодец, Черноносенко! Службу знает. Ладно, иди. Кстати, постарайся вызвать его на неосторожные высказывания. Разговор будет записываться.