— После начальника первый человек — Чунг Ли, потому что от него зависит успех нашего дела, — шутил Кандараки, но Чунг Ли отлично понимал, что все это значит.

Он заметил, что Хануби о чем-то шептался с часовыми, после чего один из них, будто случайно, выбрал себе место как раз там, где лежал Чунг Ли. Файлу, разумеется, лег возле него. Ночь прошла спокойно.

— Ни за что бы не подумал, — говорил наутро Скотт. — Наверное, весть о наказании этих Какаду долетела и сюда, и поэтому никто больше не осмеливается нападать на нас.

— Возможно, — сказал боцман, — но всего вернее, что поблизости нет деревни и нас просто не заметили.

— Далеко ли отсюда живут папуасы? — спросил Скотт у Чунг Ли. — Ты ведь должен знать.

— В этих местах я не был, — ответил Чунг Ли, — но вообще-то селения встречаются только там, где есть вода — река или родники, а тут пока что не видать воды. Кроме того, центральная часть гор вообще не заселена.

Выходя из лесу, Чунг Ли заметил приколотый на эвкалиптовом дереве пальмовый лист. Он оглянулся, чтобы никто не заметил, взял лист и начал рассматривать его, но в этот же миг из-за его плеча высунулась рука Файлу и вырвала лист.

— Что, почту получил? — сказал он, злобно ухмыляясь.

Чунг Ли вздрогнул, но тут же спокойно ответил:

— Ты что? С ума сошел, что ли? Файлу показал лист мистеру Скотту.

— Вот это было приколото к дереву, — сказал он. — Чунг Ли снял и стал рассматривать. Мне кажется, это не иначе как письмо.

Молния сверкнула в глазах у Скотта.

— Дурак! — рявкнул он на Чунг Ли. — Разве ты не знаешь, что умрешь первым, если с нами что-нибудь случится?

— Все это я хорошо знаю, — спокойно ответил Чунг Ли. — И еще знаю, что мне лучше с вами возвращаться назад, чем одному, но эта бешеная собака готова выдумать что угодно, лишь бы навредить мне.

Файлу и Чунг Ли глянули друг другу в глаза и поняли, что одному из них не жить на свете.

Скотт и Кандараки принялись внимательно изучать лист. Ничего особенного на нем, кажется, не было. Лист как лист, с одной стороны чуть-чуть надорван, но ведь, может быть, это случайно: лист-то уже несвежий.

Посмотрели один на другого, потом на Чунг Ли, не зная, что и думать.

— Зачем тебе понадобился этот лист? — спросил Скотт.

Чунг Ли пожал плечами.

— Ну, как вам сказать? — ответил он. — Спросите тогда, почему вот он, — Чунг Ли указал на Кандараки, — проходя однажды мимо куста, взял и отломал веточку, да и вы сами как-то раз держали в руках какой-то листик.

Что можно было возразить на это?

— Но помни же, — сказал Скотт, — мы будем следить за каждым твоим шагом.

— Пожалуйста, — безразличным тоном ответил Чунг Ли. — Мне все равно.

— Странная вещь, — сказал Кандараки Скотту, когда они отошли подальше. — Смотришь со стороны, и кажется, что нет ни малейшего повода его подозревать, и все же у меня такое впечатление, будто он что-то задумал.

— Я главным образом рассчитываю на то, что ему нет никакого смысла вредить нам, — сказал Скотт.

— Что ж, посмотрим, — ответил Кандараки.

За лесом начинались уже предгорья. Ступенями повышаясь, они переходили в горы высотою около трех километров. Как это обычно бывает, казалось, что до гор рукой подать, что до них можно дойти за каких-нибудь два часа, а на самом деле на это нужно было около двух дней.

— Вон, видите гору с двумя вершинами? — показал рукой Чунг Ли. — Немного левее будет то самое место…

И у всех стало легче на сердце, когда они увидели, что конец пути близок.

На другой день к обеду путешественники были уже в горах. Горизонт сузился, не видно было даже и главных, больших гор. Не раз путешественники оказывались как будто в яме, из которой, на первый взгляд, не было никакого выхода.

Но выход рано или поздно находился, они попадали в другую долину, и снова казалось, что они заперты со всех сторон. Голые скалы, громоздившиеся вокруг, были самой разнообразной формы; они то устремлялись ввысь, как башни, то стояли ровные и гладкие, то сидели, как шляпки гриба на тонкой ножке, готовые, казалось, в любую минуту обрушиться вниз; в некоторых местах они отчаянно лепились на склонах гор, и можно было только диву даваться, каким чудом они держались и не падали.

Часто, особенно в низинах, попадались скалы, заросшие кустарником и даже деревьями. И снова приходилось удивляться, как это деревья могли пустить свои корни в голый камень.

Под вечер путешественники выбрались в широкую долину. Посередине ее бежала река, стремительно билась о прибрежные камни; по берегам зеленела богатая растительность.

В одном месте Файлу вдруг наклонился к земле, стал что-то рассматривать и вдруг громко закричал:

— Сюда! Сюда!

Все бросились к нему и увидели на земле отчетливый след… конского копыта.

— Снова лошадь! — удивился Скотт.

— И на этот раз уже впереди, — отметил Кандараки.

Опять начались разговоры о таинственной лошади. Опять пошли догадки.

Файлу, выпрямившись, внимательно посмотрел на Чунг Ли. Тот оглянулся, глаза их встретились, и, казалось, они без слов поняли друг друга…

— Значит, этот человек или эти двое — потому что однажды, кажется, мы видели двоих — уже здесь, — сказал Скотт. — Неужели они все время за нами следят? Но почему в таком случае они до сих пор не причинили нам никакого вреда?

— Хотел бы я посмотреть, — с усмешкой произнес боцман, — как это один или два человека сумеют навредить нам.

— И то правда, — согласился Скотт.

Скоро заметили, что следы ведут в сторону, в небольшую долину.

Сказали об этом Скотту.

— А нам как надо идти? — спросил он у Чунг Ли.

— Прямо, — ответил тот.

— А я думаю, — вмешался Файлу, — мы ничего не потеряем, если свернем ненадолго в сторону. Далеко идти не придется: в этих горах особенно не разгонишься.

— Я тоже считаю, что надо, наконец, выяснить эту таинственную историю, — поддержал Кандараки.

— Попытаемся, — согласился Скотт, — только не будем задерживаться. Не стоит тратить на них времени, пока они нас не трогают.

Пошли. Впереди сипаи с ружьями наперевес, за ними Скотт и боцман, дальше Чунг Ли, а рядом с ним с одной стороны Файлу, с другой — Кандараки, оба с револьверами в руках.

Чунг Ли старался идти с самым беззаботным видом, но сердце его стучало так, что он даже боялся, как бы кто-нибудь не услышал.

Сделав несколько поворотов, они действительно увидели спутанную лошадь, которая спокойно паслась на зеленой лужайке.