— Хм… Как хотите, — к удивлению профессора, не стал возражать оу Готор. — Вообще-то я думал, что тут вам будет намного спокойнее, но, коли вы так хотите, найду вам место в своем городском доме. Вот только, боюсь, таблички придется оставить здесь.

— Ладно, — кивнул почтеннейший Йоорг. — Я успел сверить образцы с копиями — вы все списали правильно!

Военный вождь берега лишь пожал плечами, словно бы ему только что и не сделали комплимента, а сказали какую-то банальность. И у профессора началась очень непростая жизнь.

Что и говорить — уважение в весьма специфичной среде ученых, а уж тем более должность профессора в столичном университете (самом лучшем из всех учебных заведений), заработать не так-то просто. Усидчивости, настойчивости и силы духа почтеннейшему Йооргу хватало.

Увы, с физическими силами дела обстояли намного хуже. Но когда перед глазами истинного мудреца предстает настоящая загадка, все преграды на пути к знаниям становятся мелкими и легко преодолимыми.

Таблицы, древние тексты — это мелочь! Мелочь по сравнению с тем, кто дал их ему.

Возможно, Йоорг был не слишком силен в знании всяких там мундиров и значков на погоне, во что его уже пару раз весьма грубо ткнули носом «дружинники» этого вождя. Но оценить беглость речи и диапазон словарного запаса он был способен, как мало кто в королевстве.

Оу Готор прекрасно говорил на языке, исчезнувшем почти более двух тысяч лет назад! И знал письмена, не употреблявшиеся уже три тысячи лет. Чутье и многолетний опыт подсказывали профессору, что главная тайна и загадка — это именно оу Готор Готор.

Когда это было нужно, почтеннейший Йоорг умел находить общий язык с самыми разными людьми. В конце концов, любой университет — это пестрая смесь всех сословий и классов. Тут на одной скамье в аудитории может сидеть и сын герцога, и сын башмачника, которому этот герцог побрезгует заказать обувь.

Да, после лекций они, скорее всего, разойдутся по разным компаниям, развлекаясь в разных кабаках и борделях. Но если ты всерьез намерен нести в мир светоч знаний, как то было завещано в уставе первого университета, если ты истинный учитель, ты найдешь подход и к благородному, и к простолюдину.

Опросить слуг по прибытии в город Фааркоон Йоорг уже успел. А вот разобраться в их россказнях, отделив правду от лжи, оказалась куда более сложной задачей. Слишком уж фантастичны и путаны были эти рассказы. Пришлось окунуться в эту проблему с головой. Едва ли не буквально.

— Боюсь вас разочаровать, почтенный Рииг, но это теперь собственность короля!

Как обычно, подходя к дверям хозяйского кабинета, профессор стал невольным свидетелем чужого разговора. Но виной тому была отнюдь не его нескромность, а звуки громкого скандала, разразившегося внутри.

— Но!.. — раздался ответный вопль, полный возмущений и тоски. — Как же так? Ведь это мой корабль!

— Пока плавал по воде — был ваш! — прорычал в ответ третий голос, в котором профессор быстро опознал другого военного вождя — оу Дарээка. — А теперь — короля!

— Судари, у меня есть бумаги, подтверждающие мое право собственности! Я этого так не оставлю. Я подам в суд!

— Ага… Можете подавать прямо сейчас. Можете даже сами выбрать судью — меня или вот его. Но его не советую — благородный оу Дарээка имеет на вас зуб еще с той истории, когда вы пытались умыкнуть верфь. Ну а моя доброта широко известна всем!

— Есть еще и Королевский суд!

— Ага — и поганый Небесный Верблюд тоже где-то есть! Вот только не знаю, до кого из них вы доберетесь раньше. Советую согласиться на обещанные десять процентов и нашего оценщика. Или потратить целое состояние на судебные разбирательства.

Спустя мгновение мимо застывшего возле дверей профессора пронеслась фигура некоего упитанного господина с красным от ярости лицом.

— Вот ведь гнида! — прокомментировал это оу Готор своему приятелю оу Дарээка. — Двенадцать лет это его нисколечко не беспокоило, а тут вдруг вздумал права предъявлять! Надо было с него еще и штраф содрать, за то, что этот «его» корабль затонул на самом фарватере, мешая другим.

— Хм… судари… — Внезапно из кабинета раздался еще один голос, причем, судя по всему, принадлежавший молодой девушке. — Я, конечно, не так хорошо знакома с законами. Но груз олидской бронзы стоит того, чтобы за него побороться. Боюсь, Рииг так просто от нее не откажется!

— Если дело и впрямь дойдет до суда, предъявим ему счет за подъем груза. Если кто-то думает, что так легко поднять несколько тысяч пудовых чушек со дна моря, желаю ему удачи. И вообще, не стоит, как говорят у меня на родине, делить шкуру неубитого медведя. За двенадцать лет там могло все так песком и илом занести, что ничего-то нам и не обломится… Профессор? Боюсь, сейчас я слишком занят, чтобы отвечать на ваши вопросы. Предлагаю поговорить вечером.

— Вы собираетесь поднимать что-то со дна моря? — спросил удивленный профессор Йоорг. — Каким образом, если не секрет?

— Вечером объясню, — устало, несмотря на довольно раннее утро, ответил оу Готор.

— Э-э-э… А могу ли я посмотреть?

— Почему бы и нет? — пожал плечами оу Готор. — Место на барже, думаю, найдется. Главное, постарайтесь никому не мешать, да и себя поберечь вам будет не лишним.

Почтеннейший Йоорг, несмотря на свой преклонный возраст, нечасто ступал на палубы разных там кораблей. Разок в далекой молодости, перебираясь из родного города в университет, и еще раз — после окончания учебы, навещая родню.

Потом, когда его послали изучать надписи в найденном на юге храме, Йооргу пришлось снова совершить морское путешествие. Но и тогда он предпочел провести время в крохотной каютке, в окружении книг, освежая в памяти особенности шрифтов первых переселенцев, чем тратить его на изучение скрипящего и переваливающегося с боку на бок судна — тесного, сырого и странно пахнущего.

Так что увы, но почтеннейшему Йооргу не дано было оценить особенностей постройки этой баржи. И он бы весьма удивился, скажи ему кто-нибудь, что сделана она была по специальному заказу и имела совершенно уникальную конструкцию.

Он немного заинтересовался особыми механизмами и сооружениями, стоящими на палубе, уж больно причудливо и невероятно они смотрелись. Впрочем, не будучи знатоком натуральной философии или механикусом, профессор едва ли мог компетентно оценить данные ему пояснения обо всех этих диковинных машинах. Тем более что никто особо и не стремился просвещать его на эту тему. Все были довольно взволнованны и потому мало обращали внимания на дополнительного пассажира, даже несмотря на его мантию учителя.

Ну да и к лучшему — это позволяло почтеннейшему Йооргу спокойно наблюдать за теми людьми, что находились в данный момент на судне.

Привычный к систематизации ум ученого сразу разбил их на три группы: моряки, в чьи обязанности входило управление судном, ныряльщики и руководство.