Так, в биографии знаменитого исламского проповедника, египетского шейха Кишка (родился в 1933 году), говорится о его слепоте, о которой он умолчал в своих первых учениях. Также там утверждается, что «Бог из милости послал ему слепоту; он прилежно следовал по пути учения и прославлял Бога, который забрал его зрение, сделав его зрячим». Амблиопия так часто встречалась у аббасидских халифов (750–1258),[39] что на нее даже ссылались как на физическую особенность представителей этой династии, подтверждающую легитимность власти. Основатель династии, Аббас, дядя Мухаммеда, давший свое имя потомкам, сам потерял зрение.

Темнота опускающейся ночи приходит вместе с ласковым ветерком. Его дыхание, пришедшее со стороны морской пустыни или пустынных океанов, проникает в пригород, вплетается в ткань городских улиц и накрывает все своим плащом. Прохлада ласкает тело. С небесного свода, мерцающего искрами звезд, льется на раскаленную Святую землю прохлада. Месяц кажется близким и прозрачным, как водянистый ломтик дыни.

Бесплодный период, когда три или даже семь лет подряд наступает засуха, всегда сменяется зимой. И вот новое мучение: вместо угрозы умереть от жажды — опасность погибнуть во время наводнения. В исторических хрониках и анналах Мекки то и дело описывается то нехватка воды, то ее избыток Мощный поток то и дело обрушивается на долину, уничтожая все на своем пути. Рожденный у подножия гор, стена которых вырастает на востоке, яростный поток падает на дно высохших зевов ущелий, затем мчится в долину и проникает в город по всем его каналам, выплескиваясь затем на площадь перед Каабой. Из века в век город пьет из чаши гор воду и грязь. Иногда мчащаяся вода сносит по пути к святая святых колонны, поддерживающие галереи, и даже достигает уровня Черного камня, расположенного на высоте человеческого роста, превращая святое место в настоящий бассейн. Если верить панегиристам, антихалиф Ибн аз-Зубайр, озабоченный тем, как бы поярче проявить свою набожность, предложил не отказываться от совершения ритуального обхода Каабы, а совершать его вплавь… Причуда, экстравагантная выходка, но в то же время — подвиг, который совершали многие.

Династия Омейядов (661–750)[40] потратила много сил и средств на дорогостоящие работы, выкапывая колодцы, резервуары с водой, ставя плотины, делая все, чтобы в Мекке зеленели сады и выросли пальмы и чтобы в то же время потоки воды, спускающейся с гор, были направлены в нужное русло. Аббасиды, Мамлюки, Османы усовершенствовали сделанную работу. Однако небо над Меккой оставалось независимым от воли и усилий людей. В 1885 году принявший ислам голландский востоковед Снук-Хюргронье[41] поражался грозе: «В четверть часа вода у Каабы поднялась на два фута». В восьмидесятые годы XX века проливные дожди затопили святилище, и площадь была непривычно пустой. После этого благодаря спонсорской помощи были проведены масштабные работы, чтобы избавиться от опустошений сезонных грязевых потоков.

Атака гроз не лишена тем не менее живописности. Когда надвигается муссон (мауссим — сезон по-арабски), вдалеке начинают клубиться темные тучи, затем они сгущаются и опускаются на город. Ветер, пригнавший их, поднимает с песчаной долины облака песка и врывается на улицы, срывая с мужчин их джеллаба и загоняя женщин в укрытие. Священная пыль окутывает Дом Божий. Неожиданно начинает капать мелкий, как кускус, дождь, его легкая дымка сменяет вуаль пыли. Земля начинает блестеть, как начищенный фаянс. Серебристое сияние — божественная милость.

Остерегайся дремлющих небес. Тучи неожиданно возвращаются, атакуя город, словно эскадрилья самолетов. Их тени бегут по земле, и она становится полосатой, как тигровая шкура. Без объявления войны горизонт наливается краснотой, по нему бегут сполохи, и город поднимается на дыбы, ослепленный то жарой, то водой. «Это даже не очень похоже на явление природы, скорее, на концерт, состоящий только из звуков маленьких и больших барабанов, трубы и колокола», — писал о таких грозах известный французский историк Ренан.[42] Небо, выплеснув всю свою буйную силу, оседает на землю. Опустившись на холмы, волны скользят по их склонам к переулкам окраин, унося весь мусор, все нечистоты. Все это оказывается в сердце города. Улицы превращаются в свалки. Люди прячутся под навесы базара или в магазины. Святыни Каабы и Заповедной мечети узурпированы.

Небо и земля, солнце и тучи, огонь и вода еще не породили в Мекке то, что они с таким наслаждением истребили, — растительность и фрукты. Редкие чахлые деревья бросают на землю скудные пятна теней, сады только начинают разбиваться, одиночные пальмы еще остались, но во дворе и в саду Обители Божией зеленый цвет остается только символическим цветом ислама.

Однако королевство достигло относительной независимости от импорта продуктов питания благодаря серьезной работе по улучшению ирригации миллионов гектаров земли. Создается впечатление, что святая земля в узком смысле этого слова все еще обязана этому восстановлению почвы. Более того, знаменитые оазисы Медины представляют собой жалкое зрелище — пальмы, воткнутые в торф. Эта бесхозяйственность оправдывается изречением, приписываемым Мухаммеду, когда он увидел лемех плуга: «Никогда еще эту вещь не вносили в дом без того, чтобы несчастье не пришло вслед за ней».

Оседлое население Хиджаза всегда выращивало на своих крохотных земельных участках пшеницу, ячмень и люцерну. Бедуины, как правило, выживали, прежде всего, за счет паломников, которым приходилось выплачивать всевозможные пошлины, чтобы пройти через земли, принадлежащие различным племенам. Им приписывали такое кредо: «Мы не сеем ни пшеницы, ни ячменя. Наш урожай — это паломники».

Как встретиться в медленном бризе, который накрывает сверху огромнейший караван-сарай, огромнейший лагерь — мадинат аль-худжадж («город паломников», как сами арабы называют его)? Спроектированный в американских конструкторских бюро, он состоит из огромных палаток, натянутых с помощью стальных канатов и столбов. Они были установлены немецким предприятием на площади в 150 гектаров. Эти гигантские брезентовые абажуры оранжевого цвета покрывают не менее 510 000 квадратных метров, что без устали повторяют жители Саудовской Аравии, которым нравится округлять цифры. Стоимость пустяковая: всего-то 92 миллиона долларов. Чего не сделаешь для приглашенных к свету! Одалживают их только богатым. В городе паломников может собраться за час 5000 человек, и около 80 000 находят там укрытие.