– Да, дело серьезное… – полковник кладет руку на прямой телефон связи с дежурным по ГРУ. – Говорите, до восьми ноль-ноль…

– До семи ноль-ноль… В половине восьмого мы должны быть у интерполовцев и обговорить ситуацию. В восемь Басаргин будет звонить генералу Астахову…

– Придется вызывать начальника управления… – глубокий вздох показывает, как Мочилову не хочется это делать…

1

Конечно, у отставного подполковника Казбека Ачиловича Ачилова классическое военное образование и неплохой воинский опыт, и он умеет подбирать людей для определенных, кем-то другим тщательно и с фантазией продуманных операций. Это даже Ширвани, при всем своем предвзятом отношении к человеку, которому его подчинили, отмечает сразу, хотя такая работа всегда считалась именно его кровным делом. Сам Ширвани знает за собой эту способность – с одного-единственного взгляда видеть, на что годится человек. Эту его способность высоко оценил некогда даже сам Иорданец,[11]рядом с которым Ширвани провел три года. И перед очередным заданием, отправляя группу, Иорданец обязательно приглашал Ширвани для своеобразной экспертизы. Ширвани смотрел сначала со стороны, потом, если сразу был не уверен, каждому в глаза, и иногда жестко советовал заменить того или иного человека. Он даже не объяснял – почему так советовал. Он сам не знал – почему… Просто, так казалось… И единственный раз, когда командир группы воспротивился и взял с собой «бракованного», именно этот «бракованный» и провалил дело, что привело к гибели всей группы. После такого Хаттаб не воспротивился даже в тот раз, когда Ширвани предложил сменить самого командира группы… Командира сменили, и группа успешно выполнила задание…

Первую шестерку, что прибыла по вызову Ачилова, Ширвани сначала рассматривает так же – со стороны, пока они стоят перед Казбеком Ачиловичем. Сам Ачилов о «кадровой» способности Ширвани тоже знаком понаслышке. По крайней мере, ему советовали этой способностью воспользоваться. И потому отставной подполковник, к советам руководства прислушивающийся еще по старой армейской привычке, дважды бросает на Ширвани взгляд, словно призывает его выйти из тени и принять участие в разговоре. Не сразу, но тот все-таки выходит, однако в разговор вступать пока не желает, только выслушивает, что говорят о своем боевом опыте боевики, отвечающие на вопросы командира. Может быть, это и правильно. Единоначалие всегда приводит к лучшим результатам, чем другие методы командования, а самому Ширвани предстоит быть на конспиративной работе, и потому ему не надо откровенно «светиться» перед другими. Видят его, и этого достаточно. Когда увидят в следующий раз, узнают. В крайнем случае он сам не без языка – сумеет напомнить, где и при каких обстоятельствах встречался с тем-то или с тем-то…

– На то, чтобы осесть и обустроиться в областном центре, вам дается ровно два месяца, – инструктирует Казбек Ачилович. – Через два месяца я приеду проверять… Что такое обустроиться – вы все понимаете прекрасно. Должны заиметь свое дело. Может быть, магазин открыть или что-то подобное. Деньги на это вам выделяются. Поддержка земляков обеспечена… Пусть попробуют не оказать поддержку… Все должно выглядеть так, что вы осели надолго, и решили всерьез включиться в местный бизнес… Никаких подозрений возникнуть не должно. Вы не имеете права быть подозреваемыми, поэтому должны вести себя предельно скромно, но всегда быть готовыми получить команду от меня или от Ширвани… – кивок в сторону Ширвани подтверждает командирские полномочия помощника отставного подполковника. Это на всякий случай…

Только после этого Ширвани выходит на середину комнаты. Казбек Ачилович все-таки подполковник, и строй перед собой поставил ровный, как в армии. Это у него в крови… И у боевиков тоже, наверное… Они знают звание Ачилова, в армии когда-то служили все. В лесу, в отряде, они таким ровным строем перед своими командирами не стоят. А здесь выстроились. И отвечают так, словно в армии служат. Это хорошо… Во время операции вольница пресекается жестко… Не можешь четко выполнять команду – уходи… Из жизни… Иначе можешь все дело сорвать…

И это тоже все знают…

И только теперь Ширвани проходит перед строем и заглядывает каждому в глаза – все точно так, как и рассказывали отставному подполковнику. И – странно! – Ачилов словно сам чувствует, как между его помощником и боевиками пробегает искра. При этом очень не хочется, чтобы Ширвани посмотрел в глаза ему, командиру…

– И – обязательное условие… – дает командир последнее наставление. Последнее наставление закрепляется в голове лучше остальных – это он знает хорошо, потому и приберег это напоследок. – Вы не должны пропускать ни одной молитвы в мечети… Мечеть посещать постоянно… Обязательно… Прослыть истинно верующими… Обязательно… И – не жрать водку… Потому что вы – верующие…

* * *

Ширвани молчит и, кажется, собирается подняться по крутой лестнице на верхний этаж, к своей «жене» Марихуане Андреевне, с которой в последнее время проводит, по мнению Казбека Ачиловича, слишком много времени…

– Как они тебе? – видя это, все же спрашивает Казбек Ачилович, когда шестерка боевиков уже уходит из дома, и внизу, на дороге, снова гудит двигатель автобуса, поднимающегося на первой скорости по крутой дороге.

– Я бы отказался от предпоследнего…

– От предпоследнего? – Ачилов откровенно удивлен и, похоже, готовится к сопротивлению. – Это Захар Ильдаров… Мне именно он показался самым боеспособным… По-хорошему зол… Такой на все пойдет ради дела… Он, кстати, когда-то в моем отряде воевал… Когда у меня еще был отряд… Я его давно знаю и сам пригласил… Именно за эти его качества… Не понимаю, чем он тебе не понравился…

– В данном случае мы отправим на дело не самых злых, а самых умных, которые могут сойти за паломников… Он меньше других похож на паломника… Он вообще не похож на паломника… Ты только в глаза посмотри… Он одним взглядом готов любого врага уничтожить… И потому, мне кажется, ему лучше быть в группе прорыва…

Ачилов молчит, задумавшись…

– Но тогда мы существенно ослабим первую группу… Захар в бою любых трех из первой группы заменит… Я не видел в жизни человека, который стреляет быстрее его…

– Найди такого же в других группах… Стрелков много…

– Я… Я подумаю… – мямлит Казбек Ачилович.

– Иначе он может провалить все дело… Его заподозрят первого… А что касается ослабления группы… У этой группы в общей задаче боевая составляющая будет наиболее легкая… Они включатся в дело тогда, когда вокруг будет неразбериха и паника, и противостоять им будут не спецназовцы, а попы, которым брюхо мешает оказывать сопротивление. И в той обстановке уже не играют основной роли высокие боевые качества. Нужна будет только решительность. А решительности должно хватить у всех, иначе им нечего делать в отряде…

– Я же сказал – подумаю… Группа отправляется только завтра…

Ширвани пробует ногой первую ступеньку лестницы. Ту самую, скошенную, на которой всегда спотыкается Марина. И наступает на нее, но он не спотыкается…