в волшебных искусствах и подавно не понять. Так что стоит просто отметить, что в пещере с гномом произошло что-то из ряда вон выходящее. И уже один этот факт мог заставить предположить, что Хаджар не просто так начал чуять интриги.

Сперва они, спустя сто двадцать лет, аккурат на кануне гибели генерала из-за не подчиненного Правила, ввязываются в мутную авантюру. Затем появляется Хельмер, не показывавшийся на горизонте дольше века. Вдобавок еще и Нарнир, нанявший неизвестное количество горцев. Не говоря уже о Громовой птице, которая никак не должна была показаться раньше прихода бури.

А под занавес — их непонятное перемещение в гнездо Ледяных Дроков, где по “случайному” стечению обстоятельств оказывается пещера, оказывающее непонятное влияние на Албадурта.

Хаджар перестал верить в подобные совпадения еще в бытность смертным, а сейчас, спустя почти четыре века, и вовсе разуверился, что хоть что-то в Безымянном Мире происходило без четкого на то плана игроков, укрывшихся в тенях.

— А затем мы пришли к подземному озеру, — Артеус снова взмахнул рукой и изображение опять сменилось. На этот раз серебристым свечением воды, омывающей пологий берег. — Сперва нам показалось, что в ней нет ничего удивительного, но это пока Алба-удун не зажег руны на своих топорах.

Очередной взмах руки и на стенах грота зажглись символы. Часть из них вообще не представляла никакого смысла даже для нейросети, неспособной объяснить их принадлежность к изобразительному искусству или письменности.

Но затем письмена постепенно складывались в очертания картин. Сражение немыслимых масштабов, а затем фигура, отделившаяся от общего строя воинов. Она пересекла реки и леса, чтобы прийти к горам. И в этих горах, взмахом руки, она создала небольшую нишу, где собиралась явно что-то сделать, но не успела.

Затем часть изображений оказалась затерта и та же фигура оказалась в окружении уже других фигур. Неясных и мутных, кроме одной — она держала в руках посох.

Все они о чем-то жарко спорили, пока тот, что с посохом, не начал творить волшбу. В результате камень перед ними раскололся на две части. Одну половину фигуры разбили на бесчисленное множество осколков и ветра разнесли их за горизонт. А вторую половину поручили гигантским фигурам, пришедшим с севера.

Затем снова поврежденная часть стены, пока, наконец, не появилась все та же фигура. Она пробралась в какой-то замок и, явно обманом, забрала у гигантов их камень, почему-то нарисованный в виде окаменелого дитя.

Оставив в странной люльке, подвешенной на цепях, копию украденного, фигура удалилась. И вскоре изображения вернулись к той нише, с которой все и началось.

Фигура убрала ребенка в скалу, а затем запечатал вход, после чего исчезла, а изображения снова оказались слишком повреждены, чтобы что-то на них разобрать.

— И что это? — спросил Хаджар.

— Мы знаем не больше твоего, — пожал плечами Артеус. — может это как-то связано с Северными Землями, может с первыми драконами, которые здесь оказались. Предположений много.

— Ладно, пока не суть, — отмахнулся Хаджар. — что с гномом?

Лисы переглянулись.

— В это сложно поверить, но…

Артеус щелкнул пальцами и озеро внутри миража забурлило, а затем изнутри него показалась голова дракона, но затем произошло нечто невероятное. Дракон постепенно менял облик, пока на берег не сошел человек, закованный в ледяную броню.

Он легко поднял на плечо гнома и развернулся в сторону озера. В него полетели заклинания, техники, даже Арнин и тот нанес несколько ударов, похожих на ожившие тени.

Но ничего из этого так и не достигло цели. Все, чтобы не отправили против цели Лисы, попросту замерзало посередине пути и, разбившись на множество осколков, разлеталось по гроту и так, пока дракон не скрылся внутри вод озера, которое следующим мгновением попросту исчезло.

— Оно действительно как испарилось, — растерянно пробормотал Артеус. — Никакое заклинание или техника не способны на подобное, Хаджар. Так же, как и Дикие Боги не могут принимать облик людей.

Хаджар это прекрасно понимал. А значит…

— А значит, — продолжил маг. — каким-то образом Бессмертный Дракон смог нарушить законы Небес и Земли и забрал с собой Алба-удуна.

Да. Хаджар пришел к тем же самым выводам.

Проклятье…

Выдохнув, Хаджар поднялся на ноги, после чего привычным движением проверил крепко ли сидит меч в ножнах.

— Если не вернусь через три дня, то отправляйтесь к дальнему гроту без нас.

— А ты…

— А я пойду верну нашего бородача обратно, — и с этими словами Хаджар покинул пещеру.

Глава 1750

Хаджар брел среди воя пурги, ненасытно хлеставшей его по телу. Да, Хаджар не чувствовал того холода, что остальные — имя Севера внутри его души обладало куда более крепким морозом, чем порог бури Северных Гор. Но это не означало, что лед не резал его лицо и руки.

Ступая по снежному настилу, ни на миллиметр не проваливаясь внутрь, генерал размышлял о произошедшем. Если бы странный, то ли Дикий Бог, чудом сохранивший разум, либо Бессмертный, сумевший отыскать очередную лазейку в законах Неба и Земли, преследовал злой умысел, то не стал бы забирать гнома с собой. Какой смысл. Он бы просто устроил резню в гроте и Хаджар бы в таком случае, точно так же, как и сейчас, шел бы посреди ледяной чаши в поисках виновника содеянного.

Так зачем тогда забирать Алба-удуна? Значит вовсе не для демонстрации силы. Для этого лучше бы подошел первый вариант. А значит дракон не собирался сеять между ними кровавые семена. И Албадурта он забрал исключительно для того, чтобы…

Хаджар огляделся. Он ходил по гнезду Ледяных Драконов уже не меньше половины суток, но так не встретил ни кладки яиц, ни самих обитателей ущелья. И вряд ли суровые Дикие Боги, ведущие себя неотличимо от простых зверей, позволили бы чужаку бродить по их территории, пусть тот хоть трижды их дальний родственник.

Нет, что-то удерживало тварей от нападения. Что-то заставляло их забиться в норы и сидеть там не вылезая.

Или кто-то.

Хаджар выдохнул, остановился и прикрыл глаза.

Дракону не требовался Албадурт ни для выкупа, ни для торга. Это просто приглашение к диалогу. Намек на то, что не обязательно решать назревающий вопрос силой. Что же… значит пусть так.

Хаджар резко выхватил клинок и, крутанув его за рукоять, вонзил в снег, позволив силе мистерий, энергии и терне хлынуть из недр сознания. Могучие вихри пути меча вспыхнули подобно утренней звезде и лучами стали разорвали покрова ледяной пурги, разорвав ту когтями расправившей крылья в стремительном полете птицы Кецаль.

На миг все стихло. Ветер унялся. Крупные снежинки, перьями танцуя в