командиром взвода связи лейтенантом Сережей Петруком остались во второй команде, ротный капитан Макеев ушел с половиной бойцов вперед.

Новости о расчистке снега не обнадеживали. Движения к туннелю не было, застывшая колонна готовилась к очередному ночлегу. Мы встретились и Игорем Карамануца и душевно поговорили о том, кто из нас и как попал в Афганистан, где служит, вспомнили годы обучения в училище и наших друзей. Уже сейчас вспоминая ту нашу встречу, удивляюсь, что такое произошло и начинаю верить фильмам о войне, где неожиданно встречаются родственники, друзья или знакомые. Оказывается, и в жизни такое бывает.

К вечеру команда во главе с Макеевым вернулась без результатов, у нас тоже не было новостей. Народ устал, продуктов взяли только сухим пайком на два приема пищи. Вымотанные и голодные решили вернуться на КП роты, доложить обстановку на трассе и ждать решение от начальства. Решение не заставило себя долго ждать: «Копайте снег пока не найдете пробитый трубопровод, день и ночь, войскам нужно авиационное топливо». Для усиления были направлены сначала главный инженер батальона капитан Свинухов Владимир, затем подъехал и командир батальона майор Цыганок Василий. Почти двухнедельные поиски результатов практически не дали, несколько замененных труб не решили проблему, пробная прокачка трубопровода оказалась безрезультатной. Снегоуборочная техника убирала снег и периодически ковшом трактора упиралась в трубопровод. Они делали свою работу, хоть как-то обеспечивая продвижение колонн.

Пошла третья неделя простоя, когда к нам прибыл и командир трубопроводной бригады полковник Мемех Владимир Ильич. Спокойствию комбрига можно было позавидовать. Оценив силы и средства нашей роты, комбриг принял решение выделить группу по поиску возможных мест повреждения, которую сам и возглавил. Меня с личным составом в количестве пяти человек и автомобилем КАМАЗ для труб включили в эту группу.

На следующий день наша колонна отправилась на перевал. Комбриг на

БТР-60ПБ взял меня с собой, сказав: «Ну, что, лейтенант Кулаков, будем вмести искать, где у нас тут пробоины в трубе. Ты тут уже всю трассу знаешь. Нам надо сделать все возможное и в кратчайшие сроки, топливо ждут в войсках». Что ответить, что на этой трассе работаю всего две недели. Ответил я, конечно: «Будем стараться, товарищ полковник».

По ходу движения мы часто останавливались, спрыгивали с брони, простукивали трубу, проверяли воду в речке на наличие в ней топлива. Комбриг был немногословен, но явно имел какое-то чутье. Иногда он просил водителя БТР остановиться и отправлял меня для осмотра сомнительных мест на трассе, после моего доклада что-то записывал в блокнот, и мы продолжали движение. Если мой доклад не устраивал комбрига, он самостоятельно изучал сомнительное место. Тщательный осмотр трассы помог нашей группе найти и устранить несколько неисправных труб.

Природа и погодные условия немного нам помогали. Несколько раз из-за туч появлялось солнышко, горные склоны были в снегу, и вероятность нападения моджахедов была крайне низкой. В тоже время низкая облачность затрудняла полеты нашей авиации, следовательно, авиационное топливо не расходовалось. Ежедневно колонна автомобилей и бронетехники поднималась в горы и начинала спуск в долину с уходящими лучами солнца. Работа в ночное время была неэффективна.

День 13 декабря 1982 года запомнился особенно. Все было как обычно: завершение очередного трудового дня, проверка личного состава, построение колонны, начало движения. В голове колонны БТР, за ним ГАЗ-66, крытый брезентовым тэном, КАМАЗ с трубами, замыкал колонну КАМАЗ с оборудованием и инструментом, водителем которого был Володя Зеленский. Всего в колонну входило четыре единицы техники: два КАМАЗа, Газ-66 для перевозки личного состава и БТР. Комфортнее всего было ехать, конечно, в КАМАЗе, тепло и просторно, кроме водителя было еще место для двух пассажиров. Мне, как единственному командиру трубопроводного взвода, было определено место старшего машины в Газ-66 с личным составом, мои попытки найти теплое место в КАМАЗе, отвергли словами: «Взводный к личному составу».

Колонна уже спустилась в долину, во тьме мелькали силуэты последних строений н.п. Джабаль-ус-Сирадж, машины пошли на небольшой подъем, до КП роты оставалось несколько сотен метров, и в этот момент слева по ходу движения раздалась автоматная очередь. Одна, потом вторая, третья. Трассирующие пули пролетели сначала перед нашим ГАЗ-66. Вторая и третья очередь остались позади. Автоматически пригнувшись, я кричал водителю не снижать скорости, у нас бойцов полный кузов, как бы кого не зацепило. Через пять минут мы пересекли шлагбаум КП роты, остановились. Я выпрыгнул из кабины, побежал к бойцам удостовериться, что все целы. Сказали: «Да, вроде бы пронесло». Я развернулся и пошел докладывать о происшествии.

В штабной армейской палатке при тусклом свете различил комбрига Мемеха, комбата Цыганка, ротного Макеева, замполита Антонова. Доложил, что прибывший со мной на Газ-66 личный состав без потерь, при подъезде был обстрел колонны, остальные машины отстали. Молчание. Комбриг спросил, где остальные машины. Пауза. Пока принимали решение, что делать и кого послать разбираться в палатку вошли троя: главный инженер батальона, командир взвода связи и техник роты. С их слов, по замыкающей машине КАМАЗа прошла третья автоматная очередь, водитель – рядовой Владимир Зеленский – погиб, автомобиль заглох, пришлось идти пешком до КП роты. Комбриг распорядился, чтобы мы с Сергеем Петруком забрали тело и притащили брошенный КАМАЗ.

Я вышел из палатки, автомат за спину. Пошел к водителю БТР, но на мой вопрос готов ли бронник на выезд он ответил, что воду из радиатора слили, думали, что не потребуется. Запасной вариант – МТЛБ, больше бронетехники не было. Водитель доложил, что к выезду готов. Тогда залезли в броню с Сергеем и поехали. Приказ для бойца в Афганистане – закон, куда на ночь глядя и зачем – не обсуждается, офицер сказал – подчиненный выполняет.

МТЛБ с грохотом и лязгом гусениц выехал на пределы КП роты, примерно через 500 метров увидели одиноко стоящий на дороге КАМАЗ. Очень сложно описывать чувства, которые ты испытываешь при виде смерти. К ней невозможно привыкнуть. Еще полчаса назад веселый жизнерадостный парень Володя Зеленский шутил и улыбался. Всем, кто когда-то его знал, он запомнился, со всеми он мог найти тему для разговора, у него во всем был порядок, машина всегда на ходу, отзывчивый и добросовестный парень. Почему-то пуля выбрала его.

Я открыл водительскую дверь КАМАЗа, Володя Зеленский15 лежал, обняв руль. Вдвоем с Сергеем вытащили героя и уложили на пол МТЛБ, одна пуля попала в голову, вторая в грудь. Тело отвезли на КП роты. Повторной поездкой отбуксировали автомобиль. Кабина и лобовое стекло были пробиты пулями. Осколки стекла находились даже в салоне автомобиля. Последнее, что