— Ну, хорошо. Мы хотим… Мы хотим ребенка!

— А он заставляет себя ждать, — продолжила Мадам. — Всегда одно и то же. Молодые люди в состоянии стресса, полностью зацикленные на своей карьере; нервозные женщины, чей закат не за горами… Бесконечная судорога. Им бы разок теплой ночью в начале лета расположиться под звездным небом на лугу у Рейна, как делали люди раньше. Ничего нет более плодородного… — Мадам Терезия мечтательно улыбнулась, но тут же напустила на себя загадочный вид. — Пожалуйста, дайте мне по маленькой пряди волос. — Она вручила молодой паре позолоченные ножницы.

Карл и Моника послушно срезали пару волосков со своих стильных причесок.

— Осторожно, Карл, не много! Столько хватит? — Моника смущенно улыбалась.

— Посмотрим! — Мадам сосредоточилась. Она сложила волосы супругов вместе и поднесла их к маленькой свече справа от себя, в пламени которой они, потрескивая, сгорели.

— Дым духов, явись сквозь время и пространство!

Карл удивился, что в его волосах, оказывается, живет некий дух. Это что-то новенькое. Моника радовалась, что теперь Карл наконец убедится в том, что ее «эзотерическая дурь» имеет под собой реальную основу. Она целиком и полностью доверяла женщине в огромном тюрбане.

— Откройся, о будущее! Медиум, мы слушаем тебя!

Голос сивиллы стал повелительным и драматическим.

Медиум глубоко вздохнул. Личико, до сих пор спокойное и неподвижное, напряглось, веки открылись и на молодую пару глянули большие круглые голубые глаза.

Напряженно и недоверчиво смотрели Карл и Моника на крохотное существо, пораженные глубокой синевой его глаз. И не блестела ли в этих глазах легкая издевка? Карл не поручился бы, что нет. Медиум открыл свой маленький ротик, и чистый звонкий голос наполнил помещение:

— Позволь тем, кто верит и жертвует свои волосы, устремить душу через пространство и время… Освети их будущее.

Карл и Моника, дрожа от волнения, держались за руки. Они почтительно следили за губами крошечной пифии, жадно желая узнать свою судьбу.

— Семя станет плодоносным, когда будут отринуты ложные кумиры и сила любви соединит то, что принадлежит обоим! Те, кто желает сотворить жизнь, должны остаться наедине со звездами небес и силой земли. Они должны найти себе ложе в мягких летних травах. Тогда посев прорастет, и он радостно пожнет плод своей любви. В день просветления он, полный смирения, должен принести жертву.

Мудрый медиум, новый рейнский оракул, медленно опустил веки и умолк. Мадам Терезия чуть не завопила от восторга. Это было однозначно супер! Это принесет та-а-акие бабки! От радости она готова была съесть малыша, как, помнится, обещала.

Моника глубоко вздохнула. Она была растрогана и все поняла. Они должны вдохнуть жизнь в свои любовные отношения.

Раньше, до свадьбы, они любили друг друга где только могли, в самых невозможных местах и на природе под звездами. Боже, они были так романтичны и беззаботны! А теперь Карл горит страстью к карьере, а она — сытая бюргерша. Не удивительно, что ничего не получается с ребенком.

Она достала свое портмоне и положила, скромно и смиренно, сто евро на подушечку перед крохотным гномом-прорицателем. Тот не шелохнулся. Карл мог бы поклясться, что он усмехнулся. Сто евро! Так далеко его представления о жертве и смирении не заходили. Пятидесяти было бы вполне достаточно для хорошего гонорара. Ну да ладно. То, что сказало крошечное создание, в принципе, было верно. В ближайшее время надо будет немного меньше работать и чаще совершать с Моникой романтические ночные вылазки на рейнские луга или в городские сады. А еще лучше… Точно, они с Моникой отправятся прямо сейчас на юг! Две недели у лазурного моря и каждый вечер праздник любви при свете звезд — и ребенок, можно считать, готов! Хотя тетя Клара давно уже это говорила. Она тоже могла бы выступать здесь, на ярмарке.

И они, счастливые своим просветлением, покинули «Синий кабинет» Мадам Терезии.

А потом туда ворвался Флориан Фло.

— Послушай-ка, Лизхен, у меня есть идея. Как ты относишься к тому, чтобы поработать вместе? Ты со своим гномом, а я — со своим. Тогда мы могли бы такие деньжищи зашибать! Сенсация ярмарки. Все обалдеют. Никаких компьютеров, никакого обмана, все настоящее! Это будет хит. Что ты об этом думаешь?

Влуни, который все это время держал глаза закрытыми, лихорадочно соображал. Вероятно, Ринхен и Водор тоже приземлились на ярмарке. Значит, сейчас главное — найти остальных и смыться отсюда. Остается надеяться, что оба они не ранены. Ага, судя по словам этих мерзавцев, Водора поймали и он, похоже, в добром здравии. (Влуни мысленно усмехнулся.) Должно быть, темпераментный Водор устроил баньку этому глупому директору цирка (или кем там он себя воображает).

— Эй, малыш, можешь открывать глаза, — Мадам сняла с плеч Влуни маленькую синюю накидку.

— Боже, Лизхен, да ты упаковала его, как рулет! Не удивительно, что он не может шевельнуться.

Влуни с простодушным видом взглянул на Мадам Терезию:

— Я просто был напуган, иначе ни за что не стал бы кусаться, — голос гнома звучал просительно. — Я совсем безобидный. Можешь смело развязать меня.

— Безобидный?! Блажен, кто верует. Ничего не выйдет!

Влуни вспомнил о своем бесспорном актерском таланте и о трюке, которым он частенько сбивал с толку даже Клининга. Он внезапно начал всхлипывать, ужасно жалостливо:

— Я… Я… Так испугался… Вы же хотели меня зажарить и съесть… И моего друга вы тоже хотите съесть… Мне так страшно! — При этом он сделал так, чтобы на глаза навернулись две большие слезы и покатились по его мордашке.

Вообще-то у Мадам от природы было мягкое сердце, и слезы малыша тронули ее. Но бизнес есть бизнес.

— Я бы тебя, конечно, развязала, но кто поручится, что ты не сбежишь? Ты ведь гвоздь программы, сам видел. — Мадам Терезия приняла полную достоинства позу и процитировала: «Семя станет плодоносным, когда будут отринуты ложные кумиры и сила любви соединит то, что принадлежит обоим». — При этом она передразнивала замогильный голос Влуни. — Малыш, это было просто супер! Скучающая кошечка отстегнула сто евро. Просто так. Ты истинный талант! Ты мог бы серьезно подумать о шоу-бизнесе. Сейчас у тебя есть такая возможность. И я была бы просто дурой, упустив тебя.

Проклятье! Влуни злился на себя: ну почему он не мог взять себя в руки! Мадам, кажется, не так глупа, как казалось. Она поняла тайное желание Влуни. Проклятье, она просто читала его мысли. Влуни мог поклясться, что толстуха и сама неплохой для Этой Стороны медиум. Ему вспомнилось собственное участие в надувательстве Мадам Терезии: «Медиум, мы внимаем тебе…». Ему ничего не оставалось, как сдаться и умильно болтать. А надо было всего лишь молчать, и тогда все выплыло бы наружу. Ну почему он просто не сказал Карлу: «Загляните под мою накидку»?

— Лизхен, я могу связать этого, как и того, другого, моими золотыми нитками для блох. Это выглядит намного лучше, чем такая обмотка, и гарантированно крепче.