Мальчик поднялся и огляделся. Он прекрасно знал, что соображает гораздо лучше большинства из них, но не представлял себе, что именно это может так навредить ему.

Кем все они являлись на самом деле? Например, Золя, называвший себя его дядей, может, вовсе и не был братом его отцу, а его кузеном назывался какой-то совершенно случайный мальчик?

И если дела действительно обстояли таким образом, то где тогда его настоящая семья и кто он такой на самом деле?

Поэтому Марко подумал, что день, который газеты называли самым скучным на свете, был днем, породившим худшее событие, выпавшее на его долю: рождение Золя. Того, кто бил и пытал их, заставлял попрошайничать и воровать. Того, кто не разрешал им посещать школу и жить там, где они могли бы вести нормальный образ жизни. Золя, который с божьей помощью обрел над ними еще большую власть, чем та, которой он обладал ранее.

Он сказал, 11 апреля 1954 года.

Как же Марко ненавидел этот день…

* * *

Теперь прошло уже четыре года с тех пор, как Золя произнес эту речь и провозгласил себя главой клана с божьего соизволения. И это были четыре года террора и страха, более жуткого, чем когда-либо прежде.

В ночь после его выступления они снялись с насиженного места, оставив все, что являлось атрибутами их бродячей жизни: палатки, примусы, кухонную утварь, как и многие из примитивных инструментов, с помощью которых они осуществляли взломы.

На момент отъезда их насчитывалось двадцать взрослых и столько же детей; все наряженные в самую приличную одежду, украденную из магазинов Перуджи.

В течение последующих дней они пересекли Северную Италию, Австрию и Германию, взломав с десяток роскошных автомобилей, блестяще отполированных, с кожаными салонами, и перебив им номерные знаки, а затем направили свой кортеж прямиком к немецко-польской границе, в городок Свицко, откуда устремились в Познань. Никто не говорил о том, каким образом они избавились от автомобилей и сколько выручили за них, но как-то ночью все очутились в поезде, пересекавшем Польшу и направлявшемся дальше на север. Кто-то говорил, что Золя позвал в свое купе двух мужчин, чтобы охранять деньги, и Марко подумал, что раз для этого понадобились двое, то денег, видимо, было очень много.

В течение следующих месяцев Золя слишком ясно продемонстрировал им, что он понимал под «наступлением новых времен». По крайней мере, эти новые времена не ассоциировались с хорошими временами, и потому многие из членов клана исчезли, не проронив ни слова. Марко прекрасно понимал почему: им хватило побоев, насилия и ежедневной нужды.

Все в группе знали, что у Золя имеются деньги и что он их любит. Он всегда любил деньги. Проблема заключалась в том, что он берег их для себя самого и изо дня в день приказывал членам клана приносить все больше и больше. Поэтому все многочисленные проделки и кражи, за счет которых жил клан, сколько помнил Марко, продолжались точь-в-точь как раньше.

На зиму они устроились в Дании, сняв два частных дома, находившихся неподалеку друг от друга на проселочной улице на удобном расстоянии от Копенгагена. К этому времени осталось всего двадцать пять взрослых и детей вместе взятых, и если б не безвольная натура отца Марко, они с ним наверняка тоже сбежали бы, как и другие отступники, как женщина, которую Марко называл матерью и о которой теперь никто не упоминал.

Периодически Золя созывал всех и выдавал им новые, более презентабельные комплекты одежды, потому что на улицах лучше было появляться в приличном виде, так он говорил. Женщинам и девушкам полагались длинные юбки и облегающие яркие футболки, мужчинам и мальчикам – темные костюмы и черные ботинки. Марко казалось неправильным и непрактичным сидеть на улице в хорошей одежде и клянчить, а вот для карманных краж, группового домушничества или обшаривания сумок это вполне подходило. В этом случае приличная одежда была кстати – в ней Марко как-то органичнее вписывался в свою роль.

Так прошли три с половиной года.

* * *

Пришлось побороться со снегом и жуткой метелью, прежде чем Золя, его брат и помощник Крис отыскали в лесу место, где они закопали тело. Они взяли с собой собаку, однако, учитывая обстоятельства, псина оказалась бесполезной. Мороз и ветер изгнали из воздуха все запахи, а сине-ледяной цвет и сверкающие снежные кристаллы сливали все визуальные образы в один. Их предприятие обернулось настоящим адом.

– Проклятие. Почему мы не сделали этого до того, как испортилась погода? Теперь земля твердая, как камень, теперь придется выдалбливать тело из ямы, – ругался брат, но Золя не выглядел недовольным. Следы от трупа практически невозможно удалить из земли, когда он достиг такой стадии разложения, так что гораздо лучше, если он промерзнет насквозь.

Самое главное – то, что они все-таки нашли его.

Однако оптимизм Золя испарился уже спустя мгновение, когда Крис отчистил труп и на белом фоне факелом загорелись рыжие волосы. Почему он не был засыпан землей?

– Думаешь, его откопало какое-нибудь животное? – спросил брат.

Вопрос был наивным. Какое животное такого размера и такой мощи откажется отгрызть кусок плоти? Золя не знал таких. По крайней мере, пес рядом с ним с трудом себя контролировал, и это при том, что труп был заморожен.

– Крис, я приказываю тебе угомонить эту тварь, – скомандовал он. – Привяжи ее к дереву, а потом принимайся вырубать тело из ямы. – Обернулся к брату. – Если только он не был еще жив, когда мы опустили его в эту яму, здесь побывал другой человек.

– Он был мертв, – ответил брат.

Золя кивнул. Ну да, естественно, он был мертв, но кто же очистил тело от земли, не подняв при этом шумихи? Можно было отчетливо разглядеть следы пальцев…

Его взгляд тщательно сканировал землю и яму и вдруг наткнулся на еловую ветку над отверстием в почве. Она была припорошена снегом, но на самом ее конце явно находилось нечто странное.

Он ткнул ветку носком ботинка, так что снег осыпался на труп сверкающим облаком пыли, и то, что открылось в результате, заставило Золя зажмуриться.

– Вы узнаете эту ткань? – спросил он, указывая на маленький лоскутик, зацепившийся за ветку.

То, как моментально обесцветилось лицо его брата, само по себе являлось ответом.

Золя взвешивал ситуацию. Должный комментарий произошедшего должен был прозвучать как приговор.

– Ну, вот мы и выяснили, почему не смогли найти Марко той ночью. Потому что, пока мы искали его, он лежал в этой самой яме. И, возможно, даже слышал, что я тебе тогда говорил.

Ответом ему был мрачный взгляд. В сердце брата прокралось отчаяние, и тут заключалась вся разница между ними. Золя никогда не испытывал отчаяния, потому-то именно он, младший брат, и стал главарем клана.

– Я вижу, ты не вполне осознаешь, что я обязан думать обо всем этом. Только теперь нет никакого пути назад, понимаешь?

Голова брата дернулась. Он попытался кивнуть, но не смог.