– И сейчас ты должен наконец понять: Марко нужно убрать. Убрать совсем.

* * *

Такой человек, как Золя, действительно ценил лишь две вещи: благоговение и уважение к нему окружающих. Без этих вещей у него не получилось бы руководить кланом. Без ауры божественного света, в лучах которого он все время старался предстать, обрисовались бы пределы того, к чему он мог принудить своих подчиненных. Вот о чем на самом деле сейчас шла речь.

В Дании они провели замечательные годы. Шенгенское соглашение, полицейские реформы, в результате которых укрепилась бюрократия и сократилось количество патрульных на улицах, а также сокращение официальных представителей власти на местах – все это было как нельзя кстати для запланированного Золя строительства сети, охватывающей все формы нелегальной деятельности. Здесь, в Крегме, можно было спокойно жить, не подвергаясь риску проверок, если только соседи не пожалуются. Отсюда, из Дании, можно было бесконтрольно переправлять награбленное через границы. Здесь можно было нанимать толпы прибалтов, русских и африканцев, которые давно уже проживали в этой стране и пользовались ее надменным изобилием всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Пока он контролировал восточноевропейцев, а в своем собственном клане поддерживал набожное восхищение и благоговение, все шло прекрасно. Однако Золя видел и обратную сторону монеты. В тот самый миг, когда он выкажет хоть единый признак слабости, многие из окружавших его людей с радостью и совершенно бессовестно спихнут его с трона.

Так что Золя оберегал свою власть бесспорного лидера с помощью демонстрации силы и актов мести, и никому из его окружения еще не удалось бежать, не осознав, что придется изо всех сил придерживаться неписаных правил и в особенности держать язык за зубами.

Однако теперь настал этап, когда ему пришлось подчиниться решениям и мотивам других людей. Но этому не должно быть свидетелей. Даже в лице Криса.

Поэтому в назначенное время Золя заперся у себя в спальне и принялся ждать.

– У нас появился беглец, – сразу сказал он, как только позвонило контактное лицо.

Возникла неприятная пауза.

Хотя человек на другом конце провода нанимал людей Золя на грязную работу, он и сам был вполне в состоянии выполнить ее, если возникнет крайняя необходимость, это Золя знал из множества доверенных источников. А условия были кристально ясными с самого начала: если что-то пойдет не так, ответственность ложится исключительно на Золя. И если он не сможет справиться с грузом этой ответственности, расплачиваться предстоит ему самому.

– Наши взаимоотношения опутаны паутиной, – сказал этот человек, когда они только заключали договор. – Паутиной согласия, молчания и благонадежности, и мы не можем или не должны выпутываться из нее. А если ты все же попытаешься это сделать, все нити этой паутины окрасятся кровью. Таково условие, которое мы принимаем единогласно, правильно я понимаю?

Так что все было серьезно. Этот человек был способен на все, и Золя это знал.

– Беглец, – ответил собеседник. – Будь любезен, поведай мне, каким образом это случилось.

Золя хорошо взвесил свой ответ. По-видимому, неизбежно придется сказать правду.

– Один из парней клана сбежал. И, уходя от преследования, по чистой случайности спрятался в могилу Вильяма Старка.

Все было сказано.

– Осторожнее подбирай слова и имена, – отреагировал голос. – И где этот парень сейчас?

– Мы не знаем. Сейчас я как раз занимаюсь организацией его отлова.

– Кто это?

– Мой племянник.

– В связи с этим у тебя возникают какие-то затруднения?

– Ни в коей мере. Его ожидает то же самое, что и остальных.

– Характеристики и имя?

– Пятнадцать лет. Около ста шестидесяти пяти сантиметров, но он еще в процессе роста. Черные вьющиеся волосы, глаза зелено-карие, довольно смуглый. Боюсь, никаких особых примет не имеется. Он сбежал в пижаме, но думаю, нам не стоит рассчитывать на то, что он до сих пор ходит в ней. – Золя попытался рассмеяться, однако собеседник абсолютно не собирался разделять его веселье. – Мы знаем, что он снял с шеи трупа украшение. Африканское. Можно надеяться, что он таскает его с собой.

– Украшение… Неужели вы оставили на теле украшение? Вы совсем сдурели?

– Мы подумали об этом через несколько дней после того, как избавились от трупа, но так и не забрали его.

– Идиоты!

Золя сжал губы. Уже многие годы он не выслушивал подобных оскорблений. Если б этот человек был членом клана, такое поведение стоило бы ему дорого.

– А имя этого парня?

– Марко. Марко Джеймсон.

– Джеймсон, ладно. Он говорит на датском?

– Он говорит на каком угодно. Умный парень. Даже чересчур.

– Итак, разыщите и отловите его. О каком районе идет речь?

Золя потер лоб. Если б он сам знал, дело было бы сделано. Что, черт возьми, он мог ответить? Что любая еле заметная дыра на поверхности земного шара могла оказаться в данный момент прибежищем для Марко. Что Марко прошел прекрасную подготовку и мог затаиться и оставаться незамеченным где угодно, как хамелеон в девственных джунглях.

– Тебе не стоит беспокоиться об этом, – сказал он так убедительно, как только смог. – Наша сеть охватывает все города в Зеландии[10]. А Копенгаген мы прочесываем круглые сутки из одного конца в другой, квартал за кварталом, улицу за улицей. Мы будем впахивать, пока не отловим его.

– Звучит многообещающе. Кто задействован в работе?

– Все, кто может ползать и ходить. Люди клана, румыны, ребята из Мальмё, мой украинский партнер. У него особенно большая сеть.

– О’кей, мне не надо знать всего. – Возникла непродолжительная пауза. – Я буду пристально следить за процессом, ты понял?

И он положил трубку. Да, Золя понял все прекрасно.

У Марко не оставалось ни единого шанса.

У него просто-напросто не могло остаться ни малейшего шанса.

Весна 2011 года

Тени уже загустели, когда Карл наконец вылез из машины на парковке у Рённехольтпаркен. В другой день он, увидев свет от кухонной вытяжки, озаряющий дымящиеся кастрюльки, переполнился бы умиротворяющим сознанием возвращения в родное гнездо, однако теперь ему было не до того. Дерьмовые дни имели свою цену.

Мёрк помахал в ответ своему квартиросъемщику Мортену, колдовавшему за стеклом, в действительности желая, чтобы его дом оказался сейчас безжизненным и безлюдным.

– Привет, Карл, добро пожаловать домой. Выпьешь бокальчик красного? – таковы были первые слова, обрушившиеся ему навстречу, не успел он с шумом швырнуть свою куртку на ближайший стул.