– Как сказал бы наш друг Полухайкин, в натуре, на склад нарвался, – произнес вслух Гуча и присел на крышку огромного сундука, что стоял неподалеку от дверцы. На душе стало тоскливо, появилось неясное предчувствие большой пакости. За спиной громыхнуло. Гуча вскочил, поворачиваясь к выходу, но дверь скрылась под огромной каменной плитой, упавшей с потолка.

– На неприятности тоже нарвался, – прокомментировал событие черт и только теперь заметил, что весь пол усыпан человеческими костями поверх россыпи золотых монет. – Не обманули, шутники! Я в принципе был готов к богатству, но чтоб к такому!

Он снова присел на сундук и задумался. Во-первых, безвыходных положений не бывает, а во-вторых, у него есть платочек.

– Ой, дурак. – Гуча стукнул себя по лбу.

Это надо ж было забыть о таком простом способе передвижения! Чтобы найти девочку, стоило только встать на платочек и попросить, чтобы тот устроил встречу с Мексикой. Гуча сунул руку в карман – дыра. Ни платка, ни других волшебных предметов, ни кошеля с деньгами у пояса. Пообещав по возвращении разобраться с рыжим клептоманом с особой строгостью, он снова сел.

– Платочка нет, значит, этот вариант отменяется. Что у нас есть? А ничего, все ворюга подрезал. Вход замурован. Но если есть вход, то должен быть и выход. Кто-то же приходит сюда покушать.

Он поднял с пола большую берцовую кость. Было видно, что ее не только с удовольствием грызли совсем недавно, но и, разбив, высосали весь костный мозг.

– Интересно, – сказал черт и швырнул косточку на пол. Он сел поудобнее, решив, что долго ждать не придется. – Простукивать стены мы тоже не будем, подождем, пока хозяину понадобится компания. Может, на обед пригласит.

Неведомый хозяин оказался либо хитер, либо трусоват. То, что драться он точно не любит, Гуча понял, разглядывая огромную змею, что выползала из-за сундуков в дальнем левом углу сокровищницы. Пока змея ползла, она казалась частью сокровищ, но стоило ей только приподняться немного над полом, как становилось ясно, что тварь ядовита и опасна. Гуча замер – раздутый капюшон кобры был шире, чем его плечи. Как это всегда бывает, самые хорошие идеи озаряют внезапно. Обратив внимание на то, что правая рука застыла на пояске, немного не добравшись до волшебного ножа, черт нащупал пальцем язычок пряжки и сильно надавил, чувствуя, как серебро прокалывает кожу. Результатом этого почти незаметного действия было знакомое шипение:

– Шего ижволишшшш, хозяин?

– Тебя тут подружка спрашивает, говорит, что ты по ней соскучилась.

– По этой, что ли? – Медвяная змейка посмотрела на кобру и грозно сверкнула изумрудными бусинками глаз: – Пшла вон, шавка охранная.

Кобра упала на пол и зашуршала по россыпи золотых монет обратно в угол.

– Што еще хочешшшшь, хозяин?

– Хочу выйти отсюда.

– Ну так выходи.

– Умница ты медвяная, выход где?!

– Да ты сидишь на нем, – ответила змейка и перекинулась в поясок.

Гуча открыл крышку сундука – в нем действительно был выход. Длинная лестница вела вниз.

– А ларчик просто открывался, – пропел черт и перелез через край.

Шаткая перекладина жалобно скрипнула, но выдержала его вес. Гуча осторожно спустился и оказался в уютной комнате прямо за спиной у тщедушного существа в серой рубахе. Комнатка была оклеена веселенькими обоями в горошек, стол, накрытый клетчатой скатеркой, украшал шикарный, видимо из сокровищницы, подсвечник, а сам хозяин что-то мурлыкал, готовил стол к обеду. Человечек по одному ему известному плану расставлял тарелки, сворачивал в причудливые фигурки салфетки, пританцовывая от удовольствия.

– Приятного аппетита, – поздоровался гость.

Хозяин подпрыгнул, выронил столовый нож, стопку тарелок и от неожиданности рухнул на стул, что стоял за его спиной.

Гуча обошел стол, придвинул второй стул и сел напротив. Потом снял с пояса кинжал и, перевернув фарфоровую тарелку, стал демонстративно натачивать лезвие о донышко. Хозяин подземной комнатки поморщился, видимо, ему не понравился звук. Он нервно моргнул, облизнул тонкие губы и, кашлянув, спросил:

– Ты кто?

– Я-то? Я людоед, – ответил Гуча, пристально посмотрев в мутные глазки человечка.

– Нет, это я людоед, – глухим голосом пробормотал хозяин сокровищ.

– Да? А я, глупый, думал, что ты – обед. Прихожу, а тут обед сам для себя стол сервирует. Смотри-ка, на беленьких, в цветочек, тарелочках лежать будешь.

– Как лежать?

– А это как положу. После того как отбивную котлету из тебя сделаю.

Людоед испугался. Худые пальцы нервно забегали по столу, расправляя несуществующие складки на скатерти, спина выпрямилась, казалось, он сейчас сорвется и убежит. Серенькие глазки моргали без передышки, а лицо побледнело, хотя, казалось бы, куда больше? Подземный житель и так был бел лицом. Подбородка у мужичка почти не было, лицо непостижимым образом без намека на какой-либо бугорок перетекало в шею. Зато нос компенсировал недостаток – он был большой, длинный и с таким изгибом, что Гуча сравнил людоеда с большой бледной крысой. Скошенный назад череп, низкий лоб и мутные, близко посаженные глазки-бусинки усиливали это сходство до такой степени, что казалось, будто напротив сидит говорящая крыса.

– А почему тебя Лялечка не укусила?

– Лялечка? – Гуча вопросительно поднял одну бровь. – А кто это?

– Змея это моя. – Из-под крысиного носа выползла ласковая улыбка, видно было, что людоед действительно испытывает к кобре нежные чувства. – Я ее так называю ласково – Лялечка. Знаешь, какая она нежная и беззащитная!

– Так ты у нас добрый, оказывается?

– Да.

– Съел я твою Лялечку.

– Как… съел?! – в отчаянии вскричал людоед и, кажется, приготовился заплакать.

– А так и съел – с удовольствием. Сейчас вот тебя буду есть. – Гуча сделал самое зверское лицо, на какое только был способен, и потрогал пальцем лезвие волшебного ножа.

– Съел Лялечку! Съел моего единственного друга. – Людоед всхлипнул и вдруг кинулся на гостя, опрокинув отменно сервированный стол.

Черт был к этому готов и, быстро вскочив со стула, отпрыгнул к двери. Гуче даже не пришлось ударить людоеда, потому что на этом драка и кончилась. Слабосильный людоед споткнулся о цепь на полу и упал на обломки стола и осколки тарелок.

– Друга, говоришь, съел? Единственного, говоришь? – В голосе черта звучала злость, смешанная с отвращением. Он наступил людоеду на грудь, припечатав его к полу. – А что же у тебя друзей так мало?

– Раньше у меня их много было, – ответил людоед, пытаясь скинуть с груди ногу Гучи, но крепкий сапог не сдвинулся ни на сантиметр, – а потом они кончились.