А эпизод с журналом… Как выяснилось, Настя взяла его не где-нибудь, а с тумбочки у Виктора. И искренне не могла понять, почему когда он рассматривает картинки с красивыми девушками – это ничего, а когда они с одноклассниками – такой шум поднялся. То есть в 11 лет она уже имела представление о том, что это что-то запретное, но подобного резонанса, конечно, не ожидала и особого раскаяния не испытывала, поскольку не усматривала серьезного «состава преступления». Когда она рассказывала об этой истории, выходило так: она плохо сделала, что взяла журнал без спроса. Надо было просто спросить!

При ближайшем рассмотрении каждый Настин проступок оказывается не таким уж страшным. Не было в ней никакой особой «испорченности», просто накопившийся опыт неудач, длительный стресс и отставание в «социальном развитии». С каждой из этих проблем Елена, женщина добрая и умная, вполне могла бы справиться. Если бы не оказалась в полной изоляции, в положении «один против всех». Если бы близкие люди, окружение, в том числе в школе, не изводили ее замечаниями, претензиями, нереалистичными требованиями, если бы предложили помощь… Если бы – хоть раз – люди, окружавшие ее и ребенка, поддержали ее, похвалили за усилия, отметили бы положительные сдвиги, которые произошли в Насте… Вместо этого Елена слышала одну только критику.

Что можно сделать. Конечно, Елене следовало быть более активной в поиске помощи. Она могла бы раньше обратиться к психологу, социальному педагогу, найти для Насти репетитора, другую школу. На педсовет она должна была пригласить социального педагога, который имеет опыт общения с учителями и сумел бы, возможно, переломить их отношение и настроить на помощь ребенку. Она, наоборот, долго скрывала реальное положение дел от специалистов службы по семейному устройству, ей было неудобно признаться, что она не справляется, и на их вопросы отвечала «все хорошо» (а детям, значит, врать нельзя). Но сейчас нам важно подумать о том, чем мог бы помочь в данной ситуации учитель, даже если бы сама Елена, в силу своего характера, за помощью не обратилась.

• Во-первых, именно педагог мог лучше, чем кто-либо другой, осознать серьезность положения, понять, что Настя не успевает не потому, что ленится, а потому, что не справляется. И предложить маме варианты выхода из ситуации – не в форме обвинения («У нас школа для нормальных детей»), а так, чтобы их можно было рассмотреть без сопротивления. Дело-то происходило в Москве, где, слава Богу, есть немало вариантов, как помочь ребенку с особыми потребностями в учебе. Очень важно быть в курсе, какие школы есть в вашем районе, чем они интересны, в какой могли бы помочь конкретному ребенку. Согласитесь, есть большая разница между «Идите отсюда, здесь вам не место» и «Попробуйте пойти туда, там ребенку будет лучше».

• Никакой ребенок не может все время жить на пределе всех сил и возможностей, да еще и не получая никакого одобрения. Вам кажется странным хвалить за «тройки»? Но если эти «тройки» добыты ценой труда, за них обязательно надо хвалить, порой больше, чем за «пятерки» учеников, которые «на лету все схватывают». У ребенка с тяжелым прошлым обычно нет любознательности, любви к учению в чистом виде. Его интерес к знанию как таковому возникает ненадолго и гаснет, и если удается его вызвать хоть на время – уже победа. А в основном он учится только ради одобрения взрослых, прежде всего – своих новых родителей и учителей. Обязательно хвалите его за усилия, особенно в присутствии родителей. Пишите и звоните им не только, когда есть проблемы – рассказывайте о его достижениях. Ребенок горы готов будет свернуть ради маминой и папиной радости.

• Когда ребенок врет, не пытайтесь ловить его, не акцентируйте внимание на форме, сосредоточьтесь на теме обсуждения. Просто пропустите ложь мимо ушей и вернитесь к «своим баранам»: «Ты не сделал домашнее задание, не важно, почему. Давай договоримся, что ты сдашь мне его не позже, чем завтра, иначе я поставлю два». Он должен уяснить, что проблема есть проблема, ее нужно решать в реальности, а не произнесением магических формул. Стыдить же за ложь можно только того, кто обманул ваше доверие, и только после того, как это доверие возникло. И в этом случае важно объяснить, что плохого в неправде: «Посмотри, ты сказал, что это Саша изрисовал парту. Я привыкла тебе верить и готова была поверить на этот раз, собиралась оставить Сашу после уроков все отмывать. Как ты считаешь, это было бы хорошо? Ты бы с легким сердцем пошел гулять, зная, что Саша драит парту, которую испачкал ты?».

• Помните, что даже ребенок, который часто врет, иногда говорит правду. Если отмахиваться от любых его слов, можно легко упустить ситуацию, в которой ему действительно нужна помощь и даже, может быть, угрожает опасность.

• Не усиливайте стресс ребенка «последними предупреждениями», «испытательными сроками» и прочими ультиматумами. Ни один человек не сможет быть более эффективным, если все время напоминать ему, что он ходит по краю пропасти. Если что-то в поведении ребенка вас не устраивает, договоритесь вместе с ним о сроке, за который, по вашему мнению, реально изменить это поведение, и предложите свою помощь. Не говорите: «Исправься! Возьмись за ум! Прекрати это!», а сформулируйте конкретный и понятный ему альтернативный способ действия: «В следующий раз, если ты не успеешь записать домашнее задание на уроке, подойди ко мне на перемене, я тебе помогу» или «Я понимаю, что ты со мной не согласна, но скажи об этом вежливо».

• Если у ребенка серьезные проблемы с учебой, родители всегда испытывают стресс, особенно в нашем обществе с его отношением к академическому образованию как к главной цели воспитания детей. Например, древнему греку было бы очень странно, что мы убиваемся из-за неспособности ребенка к математике, но совершенно не расстраиваемся из-за его неумения делать сальто или сочинять стихи. А родители в XVIII веке не поняли бы, зачем девочке химия, если она абсолютно не умеет вышивать. Но в наше время многим «тройка» в четверти по математике представляется катастрофой и крушением будущего ребенка. Особенно уязвимы приемные родители, потому что они часто происходят из семей с высоким уровнем образования, а их приемные дети в силу либо врожденных способностей, либо задержки развития явно «не тянут». Общаясь с родителями, помните, что им действительно очень трудно. Им нужно ради любви к ребенку пережить разочарование, избавиться от каких-то своих иллюзий и стереотипов, измениться внутренне. Не добавляйте им в это время боли, вспомните, что жить и быть счастливым вполне возможно, даже не зная вашего любимого предмета. Обратите их внимание на другие положительные качества ребенка: общительность, готовность помочь, творческое начало, трудолюбие – все, что заметите.

Мы с коллегами потратили много сил, пытаясь разрешить ситуацию и восстановить семью. Беседовали с Еленой, даже приезжали к ним домой для разговора с Виктором (к нам он ехать наотрез отказался). Пытались объяснить, как все выглядело с точки зрения Насти, что заставило ее так поступить. Под конец Елена сказала: «Может быть, вы и правы, но теперь уже поздно. Я сломалась. Больше не могу так жить. Виктор сказал категорически: или он, или Настя. А мне не пережить одновременно развода с ним и еще Настиных проблем. Я за последние полгода так вымоталась, так устала чувствовать себя виноватой, что сил нет уже ни на что».