– Как же мы домой дойдем? – растерялась Настя. – Ничего не видно.

– Сориентируемся, – успокоил ее Вадим. – Держись за меня, старого туриста. Так что у вас опять приключилось, если не секрет? Чем тебя подруга снова расстроила?

И Настя рассказала про знакомство с Борисом, про их встречи и его арест. Только о поцелуе умолчала.

– Он тебе нравится? – помедлив, спросил Вадим.

– Нет, совсем нет. Но мне его очень жаль. Понимаешь, Борис простой парень, может, не очень умный, но не подлец, это точно. Не мог он так поступить. Очень хочу ему помочь, но как, не представляю.

– Настенька, а ты на сто процентов уверена в его невиновности? Насколько я понял, ты и виделась с ним всего несколько раз. С кем он дружит, как проводит свободное время? А если ты в нем ошибаешься? Может, пусть лучше в этой истории разберутся те, кому положено? Тем более, что у тебя к нему ничего нет.

– Наверно, ты прав, – согласилась Настя. – Но у меня такое чувство, будто он ждет от меня помощи. Ведь не зря Сережа с Натальей поделился – знал, что она мне расскажет. Может, Борис его просил об этом?

– Но что ты можешь сделать?

– Не знаю. Может, для начала с папой поговорить? Он ведь заведует кафедрой, – у него всякие студенты учатся. Может, у кого есть родители из милиции.

– Что ж, попробуй. Хотя я бы не советовал. Думаю, у твоего отца своих проблем хватает – у кого их нынче нет. Ладно, был бы этот парень вам близким человеком.

– Но ведь должен же кто-то за него заступиться? Нельзя же так! А если со мной беда случится и все отвернутся – каково мне будет? Ты только представь.

– Нет, не надо, не пугай меня. С тобой ничего плохого не должно случиться. Но я прошу: если тебя что-то тревожит, делись со мной. Хочу, чтобы ты считала меня своим другом, настоящим другом, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Настя, – спасибо тебе. Ты такой добрый.

За разговором они незаметно добрались до Настиного двора. Туман стал еще гуще, – свет фонаря почти не пробивал его. Они остановились у ее подъезда и постояли некоторое время молча.

Он решает, можно ли меня поцеловать, вдруг поняла Настя, еще подумает, что я только этого и жду. Надо прощаться. Но как не хочется!

– Я пойду, – нерешительно сказала она, – поздно уже.

– Как нога? Болит? – участливо спросил он.

– Да я как-то притерпелась. Но немного печет.

– Обязательно помажь «Спасателем». У вас есть?

– А что это?

– Мазь такая – сразу боль снимает. И заживет намного быстрее.

– Впервые слышу.

– Давай я в аптеку сбегаю, куплю. Она меня не раз в походах выручала.

– Ой, мне неудобно тебя утруждать.

– Ничего, я быстро.

Он проводил ее до двери и убежал. Дома никого не было. Настя зажгла свет и разулась. Нога выглядела угрожающе: огромный пузырь и краснота вокруг. Она протерла водянку одеколоном и осторожно проколола иголкой. Из отверстия вытекла желтоватая жидкость, и стало легче. Вскоре прибежал Вадим. Настя помазала болячку белой, пахнущей травами мазью, и боль сразу утихла.

– Уже не болит! – изумилась она. – Просто, чудо! Давай, я тебе деньги заплачу, мазь, наверно, дорогая.

– Никаких денег, – отказался Вадим. – Ну, как там рыба?

– Ой, я о ней совсем забыла! – И Настя кинулась в ванну. Рыбина неподвижно стояла на дне. Но едва зажегся свет, она поднялась к поверхности и открыла рот, явно ожидая подачки. Настя опустила в ванну палец, рыбина поплыла к нему, коснулась губами и, недовольно шевеля хвостом, отплыла. Под брюхом у нее висела длинная черная цепочка. Вскоре она оторвалась и медленно опустилась на дно.

– Опять проголодалась. – Настя покрошила хлеба и немного вареного мяса, – все это толстолобик с аппетитом съел.

– Во прожорливый! – Вадим потрясенно смотрел на рыбу. – Наверно, неделю не ел. Надо у него воду поменять, – вон сколько грязи на дне.

Во время этой процедуры в дверь позвонили. Настя пересаживала рыбину в таз, поэтому пошел открывать Вадим. Настя слабо надеялась, что звонит Наташка или, в крайнем случае, ее братец, но за дверью оказались родители. По затянувшемуся молчанию она поняла, что они изумленно разглядывают гостя. Плюхнув толстолоба в таз, Настя выскочила в прихожую.

– Папа, мама, познакомьтесь, это Вадим, Никитин друг, – затараторила она, покраснев до ушей. – Он мне помогает пересаживать толстолоба.

– Куда пересаживать? – поинтересовался отец. – И зачем?

– Он столько съел: и мяса, и хлеба – ужас сколько! А теперь на дне ванны – ну, сам понимаешь. Вот мы и решили поменять воду.

– Понятно. Что ж, приглашай своего гостя с нами поужинать. Вы, как я понимаю, с вечеринки. Кстати, я вспомнил: этот молодой человек встречал с нами Новый год. А где Наташа с Никитой?

– Мы их потеряли. – Настя покраснела снова. – Я ногу растерла, и Вадим помог мне дойти до дому.

– Чем это ты растерла? И кто тебе разрешил надевать мое новое платье? – сердито спросила мать. – Я за него еще даже не заплатила. Боже, да оно все мокрое!

– Так рыба. Мы же ее пересаживали.

– Нельзя было переодеться? Все платье забрызгала, – теперь стирать придется.

– Извините, мне пора домой, – заторопился Вадим. – До свидания!

– Куда же вы? А поужинать? Да прекрати ты со своим платьем! – сердито прервал жену отец. – Не уходите, оставайтесь.

– Нет, нет, спасибо, мне пора! – И Вадим быстренько ретировался.

– Чего ты к ней прицепилась? Постеснялась бы при молодом человеке! – напустился отец на Галчонка. – Платье пожалела, а дочь позорить не жалко?

– Подумаешь, молодой человек! Рано ей еще кавалеров заводить – пусть сначала школу окончит. Берет без разрешения мои вещи, а ты потакаешь. Если хочешь знать, это платье я взяла у нашей лаборантки, еще сама не мерила. А твоя доченька уже успела его выгваздать.

Не желая больше слушать перебранку родителей, Настя переоделась и пошла в ванную. Толстолоб смирно сидел в тазу, свернувшись калачиком. Вода не покрывала его спину, но он терпел.

– Бедненький! – пожалела его Настя. – Сейчас я тебе свежей водички налью, страдалец ты мой.

Зашедший в ванную отец заметил:

– Все равно ему в этой воде не выжить: она же хлорированная. Давай его почистим и пожарим. Так охота рыбки жареной.

– Только через мой труп! – отрезала Настя. – Интересно, ты сам ему будешь брюхо вспарывать или меня заставишь? Ты погляди: он же смотрит на нас человеческими глазами.

– Спусти воду, и он уснет.

– Нет! Он не уснет, он задохнется.

– Так что, он теперь здесь навсегда поселится? А купаться где?