— В ламаистских храмах, — добавляет второй собеседник, Иче Гялцен, — часто встречаются изображения мужчины и женщины, тесно прильнувших друг к другу. Они символизируют не чувственную любовь, а союз знания и праведности. Без этого, по нашим представлениям, человек не может достичь совершенства, а лама-врачеватель — тем более.

Первые годы обучения, как и прежде, посвящаются медицинскому канону «Тюши» (или «Чжуджи»), Текст Четверокнижия требуется выучить наизусть. С этого у студентов начинается день. С 6 до 9 утра нужно заучить очередные 10–12 длинных тибетских строк, то есть примерно половину страницы. Затем до обеда идут занятия с учителем. Вторая половина дня посвящается изучению лекарственных средств, а вечер — повторению.

В Мэцзикане применяют своеобразные методы развития памяти, родившиеся в ламаистских монастырях. Деревянные доски, с которых в Тибете печатают священные книги, включая и медицинский канон, хранятся в четко размеченных стеллажах. Заучив страницу, студент несколько раз повторяет ее перед соответствующей ячейкой, чтобы текст зрительно ассоциировался с определенным местом в хранилище. По таким же стеллажам разложены и лекарства, описание которых нужно запомнить. Если учитель, к примеру, попросит прочесть начало 87-й страницы книги «Основы» или конец 13-й страницы книги «Секреты», студент должен мысленно представить нужную ячейку и «достать» оттуда требуемый текст. По словам моих собеседников, такие древние приемы значительно увеличивают способности к запоминанию.

Годы заучивания Четверокнижия и фармакологических таблиц — самая трудная пора для будущих тибетских лекарей. Приятной сменой обстановки служат осенние выезды на высокогорье для заготовки лекарственного сырья. В 10–15 караванных переходах от Лхасы студенты учатся собирать цветы, семена, кору, корни растений, заготовлять самые неожиданные элементы животного мира, считающиеся целебными. На фабрике лекарств мне показали рецепт на восьми страницах, по которому в определенной пропорции было отвешено 153 составные части. Среди них были рога горного козла, вяленые рыбьи головы, сухой творог из молока, настоянного на травах. В тибетской медицине высоко ценится желчь ядовитых змей, мошонка мускусного оленя, кости барса и даже желудок грифа, хотя этим птицам в Тибете скармливают тела покойников.

Мэнцзикан, кстати, издавна посылал своих студентов помогать «членителям трупов», чтобы на практике освоить анатомию. Немало времени тратят будущие тибетские врачи и на изучение астрологии.

— Наша философия исходит из того, что окружающий мир воздействует на человека. А он, в свою очередь, воздействует на окружающий мир. Мы считаем, что макрокосм и микрокосм тождественны по своей сути, — говорили мои собеседники.

Легче лечить больного, зная его предрасположенности, сложившиеся под воздействием небесных тел в момент его рождения. Однако астрологические прогнозы не означают фатальной неизбежности. Данные гороскопа больше похожи на дорожные знаки, которые или побуждают воспользоваться благоприятными возможностями, или предостерегают об опасностях. Исследовательское бюро по астрологии, созданное в Мэнцзикане после его реорганизации, восстанавливает утраченные тексты и таблицы, а также ежегодно составляет сельскохозяйственный календарь, пользующийся большим спросом у земледельцев и скотоводов.

Основатель тибетской медицины Юток Ентан Гонпо (708–833) много путешествовал по Китаю, Индии, Непалу, приглашал оттуда известных лекарей в Тибет. В Четверокнижии, автором которого он считается, заметны следы как китайского, так и индийского влияния.

Шестидесятилетний цикл тибетского календаря аналогичен китайскому. Он построен на сочетаниях пяти первоэлементов (вода, огонь, земля, металл, дерево) и двенадцати зодиакальных животных (мышь, вол, тигр, заяц, дракон, змея, лошадь, баран, обезьяна, курица, собака, свинья). Тибетские врачи, подобно китайским, трактуют болезнь как нарушение равновесия и биоритмов в организме человека. А вот представление о трех началах жизнедеятельности имеет, судя по всему, индийские корни. Первое из этих начал — «лон» (его уподобляют воздуху или ветру). Оно контролирует движение: кровообращение, дыхание, циркуляцию жизненной силы, которую китайцы именуют «ци», а индийцы «прана». Второе начало — «чиба» (его уподобляют огню или желчи) — контролирует обмены: пищеварение, терморегуляцию. Третье начало — «пайген» (его уподобляют воде или слизи) — контролирует структуры, то есть рост человека, его наследственные черты, комплекцию.

Соотношение этих трех начал неодинаково от рождения и может служить основой классификации человеческих типов. «Лон» доминирует у людей легкомысленных, которые схватывают все на лету, но так же легко забывают. «Чиба» главенствует у вспыльчивых и нетерпимых, «пайген» — у спокойных и равнодушных. Выходит, у тех, кого мы привыкли называть натурами ветреными, преобладает ветер; у натур желчных — желчь, у флегматичных — флегма (слизь). Совпадение примечательное! Осматривая больного, тибетский лекарь прежде всего стремится определить суть его натуры, то есть врожденное соотношение трех начал. А затем ищет, чем этот привычный баланс нарушен и как его восстановить.

И вот медицинский канон наконец выучен. Наступает пора экзамена. Он до сих пор проводится по традиционному ритуалу. Студент наизусть прочитывает Четверокнижие от первой до последней строки. Начинает на заре, а кончает далеко за полночь. Преподаватели сменяют один другого, уходят обедать и ужинать. А экзаменуемый имеет право прерваться лишь на секунду, чтобы сделать глоток воды.

Зато после экзамена наступает пора наиболее плодотворного общения с учителем: освоение навыков пульсовой диагностики. Тибетский врач слушает пульс больного шестью пальцами обеих рук, надавливая ими с неодинаковой силой на определенные точки запястья. Например, левый указательный палец дает ему информацию о легких, средний — о печени, безымянный — о почках. Частоту пульса лекарь меряет собственным дыханием. Пять-шесть ударов на вдох считается нормой.

Учат в Мэнцзикане и тайным приемам тибетской разновидности кунфу, или дзюдо. Не столько для самообороны, сколько для медицинских целей: нажав на определенные точки тела, можно лишить больного сознания, чтобы вправить ему вывих или удалить зуб.

Тибетская медицина не осталась в стороне от попыток раскрыть сверхъестественные способности человека. Прежде всего это касается ясновидения, и в частности умения видеть биополе больного. Ламы-врачеватели утверждают, что по характеру и оттенку этого излучения можно судить не только о состоянии здоровья человека, но и о его душевных свойствах, добрых или злых намерениях, искренности или коварстве. В Тибете давно заметили, что дар ясновидения люди чаще всего обретают после мозговой травмы. И задались целью открывать «третий глаз» искусственно. Отобранному по особым признакам монаху делают операцию, нередко сопряженную со смертельным исходом. В середине лба высверливают отверстие, на несколько дней закрывают его деревянным клином с целебными мазями и дают зарасти.

Выявлением сверхъестественных способностей человека особенно много занималась секта «красных шапок». Примечательно, что во всех религиях мира практические пути к этому во многом совпадают. Чтобы сдвинуть крышку над таинственной кладовой подсознания, человек должен пройти суровую психофизическую тренировку, своего рода школу самосовершенствования. Формы ее всюду одни и те же: молитва, пост, отшельничество. Этими приемами пользовались и русские старцы в Оптиной пустыни, и махатмы в Гималаях.