— Конечно нет.

Ноа запрыгнул на место водителя.

— Итак, Золушка, сейчас мы отвезем тебя на бал, — бросил он, заводя двигатель.

Лили отвернулась к окну, чтобы он не видел ее пылающих щек. Она действительно чувствовала себя Золушкой, которая после бала останется ни с чем.

Праздник был в разгаре. Лили освежила макияж и, выйдя из туалета, увидела в углу Ноа, беседующего со своей матерью, Джули Рейд. Лили остановилась, посчитав, что ей лучше не вмешиваться. Но тут же решила, что хочет быть рядом с ним.

Джули положила руку на пустой рукав сына, и он не убрал ее, не отстранился. Лили прониклась сочувствием: мать и сын встретились впервые за более чем двадцать лет, причем не в домашней обстановке. Как бы отреагировала она, если бы Жасмин явилась сюда?

Но вот Ноа заметил ее и улыбнулся. Лили расправила плечи и подошла.

— Вот ты где! — Она взяла его за руку. — Танцы вот-вот начнутся.

— Лили, это моя мама, Джули Рейд. — Ноа помолчал, не зная, как представить девушку, а затем сказал: — Это Лили, подружка невесты.

— Здравствуйте, — ответила женщина, робко улыбнувшись.

Ноа вежливо извинился перед матерью, взял Лили за руку и увел в гостиную.

— Как все прошло? — спросила она.

— Думаю, нормально. Мы чужие друг другу, и оба это знаем, так что проблем не возникло. Если честно, я рад, что она здесь. Это хорошо для Эндрю. И возможно, для меня тоже.

Объявили первый танец, Лили и Ноа замерли возле стола, наблюдая, как вперед вышли Джен и Эндрю, сияющие от счастья.

Молодожены решили отказаться от традиционного танца для родителей и смешали пары: Эндрю и миссис О'Киф, Джен со своим отцом, а еще Ноа и Лили.

— Вот и оно, — сказал он напряженно.

В памяти Лили всплыла прошлая ночь, незабываемая и прекрасная. Ноа взял ее за руку, но оставался на месте. Лили шагнула к нему.

— Ноа, — прошептала она.

— Что? — Он одарил ее холодным, суровым взглядом, и она поняла, как ему сейчас тяжело, несмотря на вчерашнюю репетицию. Или как раз из-за нее?

— Потанцуй со мной, Ноа.

Продолжая смотреть ему в глаза, она положила руку ему на талию и сразу же ощутила жар его тела.

Ноа начал танец, она продолжила, по-прежнему глядя на него. Напряжение постепенно проходило.

— Спасибо тебе за все, Лили.

— Я же обещала.

Он слегка улыбнулся:

— Да, обещала.

— И я всегда выполняю обещание, помнишь?

Он дотронулся пальцем до ее щеки:

— Помню. Даже когда я не желал делать это, ты не отступила.

— В противном случае ты лишился бы партнерши.

— Я лишился бы подруги. Не важно, что она носит розовое.

— Как жестоко с вашей стороны напоминать об этом, мистер Лэреми, — принялась кокетничать она.

— А что не так с розовым? Этот цвет идет тебе.

Лили молчала.

— Просветишь меня? — Ноа наклонил голову, с любопытством глядя на нее.

Лили отчетливо помнила тот момент, когда она рыдала в номере, а Жасмин помогала ей снять подвенечное платье. «Зачем ты надела белое? — с пренебрежением спросила она. — Розовый цвет идет тебе гораздо больше. А белый, он такой предсказуемый».

Тогда это почему-то ужасно ранило Лили.

— Лил? — Его голос стал мягче, но по ее щекам уже текли слезы. Она всхлипнула и поспешно смахнула непрошеную влагу.

— Не говори ничего, пожалуйста, — тихо попросила девушка. — Улыбайся и танцуй.

Когда музыка стихла, Лили вырвала руку из его ладони и ушла прочь.

Лили несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Сегодня она упорно боролась с воспоминаниями, но были моменты, когда они охватывали ее. Она твердила, что все давно прошло, однако шрамы, оставшиеся после того ужасного дня, давали о себе знать.

Сейчас уйти нельзя. Невесте еще предстояло бросить букет, и только потом молодые отбудут в короткое свадебное путешествие. Негоже подружке невесты покинуть праздник раньше их. Кроме того, как она сможет объяснить свой уход? Никому не надо знать, что весь этот день стал для нее горьким напоминанием о разбитых мечтах и разрушенных надеждах. А если прибавить к этому шафера...

Играла бодрая музыка, и гости танцевали. Лили подошла к чаше с пуншем и налила сладкий розовый напиток в пластиковый стаканчик. Не прошло и нескольких секунд, как Ноа оказался рядом.

— Что случилось?

Она отпила глоток и уставилась на танцующих. Дело было в том, что Лили слукавила, сказав, что хочет от него только одного — приглашения на танец. Однако она и сама не знала, чего именно хочет, когда находится рядом с ним.

— Ничего.

— Лили...

— Не обращай внимания, Ноа. Это не важно.

Глядя на ее профиль, Ноа чуть не задохнулся от нежности. Лили была прекрасна. Она уложила волосы так, что прическа казалась кружевной. В темных локонах мерцали крошечные жемчужинки. Кожа отсвечивала розовым, искушая его. Он протянул руку и прикоснулся к обнаженному плечу девушки, мечтая поймать ее взгляд. И не зря. В момент, когда кончики его пальцев дотронулись до нее, она обернулась и посмотрела ему в глаза.

Его палец скользнул по ее руке едва касаясь, словно легкое дыхание.

— Что ты делаешь? — прошептала она так тихо, что он не расслышал слова, но понял все по губам и улыбнулся.

«Соблазняю тебя», — пронеслась в голове мысль, но Ноа тут же постарался избавиться от нее. Прошлой ночью они целовались. Но соблазнение — это другое. Соблазнение требует завершения начатого. А он знал, что не сможет этого сделать. Нет, нельзя заходить слишком далеко. В его жизни и без того слишком много нерешенных вопросов, слишком много отложенных проблем. К чему усложнять ее еще больше?.. Но и отойти от Лили он не мог.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

— Я...

Ее растерянность лишь придала ему уверенности. Прошлой ночью Лили убежала из его дома, и он решил, что был излишне напорист. Но сейчас, видя, как вздымается и опускается грудь Лили, уже не сомневался в ее чувствах к нему.

Ноа обвел глазами толпу гостей. Неподходящая обстановка, чтобы ухлестывать за подружкой невесты. Нет, не ухлестывать. Это поверхностно, а его отношение к Лили — нечто совсем другое.

Она провела пальцем по его руке. Поглаживание, которое означало, что ему не надо останавливаться.

И внезапно Ноа забыл о совершенных им ошибках, о том, что не совсем поправился, что ему еще предстоит решить, чем заниматься в дальнейшем. Сейчас он хотел жить одним моментом. Думать только о прелестной женщине, чья рука прикоснулась к нему и чьи ресницы застенчиво опустились.