— Хватит хныкать, никчемная девчонка! — раздраженно набросилась Элона на дочь, швырнув ей тряпочку вытереть слезы. — Не возбраняется всплакнуть перед мужчиной, дабы добиться своего, а подушку мочить незачем. Мертвых все равно не поднять. — И она захлопнула за собой дверь, оставив Лишу наедине со зловещим оранжевым светом, мерцающим сквозь щели в ставнях.

«Чувствует ли она вообще что-нибудь?» — подумала Лиша.

Родительница права в том, что слезами мертвых не вернуть к жизни, однако плач имеет свою ценность. Лиша уходила в него, когда жизнь становилась уж слишком тяжела. Другие девочки, возможно, считали, что у Лиши есть все, чего можно пожелать. Только они понятия не имели, какие гримасы строит Элона, оставаясь наедине с дочерью. Нет секрета в том, что она хотела рожать мальчиков, и теперь укоряет Лишу и ее отца за то, что случилось иначе.

Тем не менее девушка, негодуя, вытерла глаза. Она не может дождаться, пока окончательно созреет, и Гаред возьмет ее к себе. Селяне построят дом, куда юноша внесет ее на руках, минуя обереги, и сделает женщиной под веселые крики людей, собравшихся под окнами. У нее будут собственные дети, с которыми она станет обращаться совсем не так, как с ней обращается мать.

Лиша уже оделась, когда мать постучала в дверь.

— Как прозвучит утренний колокол, выходи, — сказала Элона. — И чтоб я не слышала о твоей усталости! Наша семья не должна отставать от других.

Лиша слишком хорошо знала мать, которой вообще-то безразлично мнение окружающих. Она заботится только о себе.

Отец Лиши, Эрни, ждал у двери под строгим взглядом жены. Он невелик ростом, да и жилистым его не назовешь. Эрни слаб телом и духом. На голове небольшая лысина, обрамленная жидкими каштановыми волосами. Совершенно безвольный, тихий человек, который ни на кого никогда не поднимает голос. Он старше Элоны на двенадцать лет и носит очки в тонкой оправе, которые давно купил у Вестника, — единственный человек во всей деревне с таким хитрым приспособлением для глаз.

Короче говоря, Элона хотела бы быть замужем за совсем другим мужчиной, однако Свободные Города испытывали большую нужду в качественной бумаге, которую он производил, а Элона очень любила деньги.

В отличие от матери Лиша действительно хочет помогать соседям. Она стремительно выскакивает на улицу и бежит по направлению к месту пожара еще до того, как раздается звон колокола.

— Лиша! Останься с нами! — кричала Элона, но девочка не обращала на нее внимания. Задыхаясь от густого дыма, она закрыла рот фартуком и бежала дальше.

Три дома сгорели дотла и еще несколько пылали. Существовала опасность, что огонь перекинется на соседние постройки. Лиша пронзительно вскрикнула, увидев в огне дом Гареда.

Смит, владелец постоялого двора и магазина, уже на месте происшествия и руководит людьми. Он, насколько известно Лише, деревенский Глава и не любит командовать, однако все согласны в том, что его указания очень толковые.

— …не поднимайте воду из колодца слишком быстро, — говорил Смит. — Нужно образовать линию из людей с ведрами до самого ручья и облить другие дома, иначе вся деревня сгорит дотла!

В тот самый миг появились Гаред и Стив, перепачканные сажей, но целые и невредимые. Гареду всего пятнадцать, однако он выше большинства взрослых мужчин в деревне. Его отец Стив вообще гигант. Лиша сразу успокаивается при виде их.

Не успела она подбежать к Гареду, как Смит приказал ему везти тележку с ведрами к ручью. Потом осмотрелся и велел Лише следовать за сыном и наливать воду.

Лиша бросилась бежать со всех ног, однако, даже толкая тяжелую тележку, Гаред обогнал ее на пути к небольшому ручью, вытекающему из реки Анджир в нескольких милях к северу от деревни. Как только юноша остановился, Лиша бросилась в его объятия. Она думала, что, увидев суженого живым, сразу выкинет из головы ужасные образы, которые преследовали ее ночью. Вопреки ожиданию, они стали еще более яркими. Девочка просто не знала, что будет, если она потеряет Гареда.

— Я боялась, что ты погиб, — стонала она, рыдая у него на груди.

— Я жив и здоров, — прошептал он, крепко обнимая ее. — Со мной все в порядке.

Они быстро начали разгружать тележку и наполнять ведра водой для подходящих к ним селян, которые выстраивались в линию до самого пожарища. Вскоре более ста человек уже стояли в ряд, передавая друг другу полные ведра и возвращая назад пустые. Гареда с тележкой позвали назад. Его сильные руки понадобились, чтобы бросать воду на огонь.

Вскоре тележка вернулась. На сей раз ее тащил Пастырь Майкл, и на ней лежали раненые. Их вид вызвал у девушки смешанные чувства. Она жалела изуродованных односельчан, некоторые из которых являлись ее друзьями, и в то же время благодарила Спасителя за их спасение.

Святой человек и его прислужник, Чайлд Иона, положили раненых у ручья. Майкл оставил ухаживать за ними молодого человека, а сам покатил тележку назад за другими пострадавшими.

Лиша отвернулась, не в силах переносить такое ужасное зрелище, и занялась наполнением ведер. От холодной воды у нее свело ноги, а руки стали словно свинцовые. Она полностью погрузилась в работу и вдруг услышала тихий голос.

— Идет Карга Бруна, — произнес кто-то.

Лиша тотчас подняла голову. И правда, вниз по тропинке шествовала древняя Травница, ведомая своей ученицей Дарси.

Никто точно не знает, сколько лет Бруне. Говорят, она состарилась в то время, когда деревенские старейшины были совсем молоды. Бруна сама принимала у рожениц большинство из них. Женщина пережила мужа, детей и внуков. Теперь во всем мире у нее нет ни одного родного человека.

Вся она состоит из прозрачной морщинистой кожи, натянутой на острые кости. Полуслепая старуха передвигается, еле шевеля ногами, однако способна закричать так громко, что ее слышат в дальнем конце деревни, и в гневе с удивительной силой размахивает своей палкой.

Лиша, как и все деревенские, ее боится.

Помощница Бруны — простая девушка двадцати лет с широким лицом и толстыми руками и ногами. После смерти предыдущей помощницы к целительнице послали на обучение несколько девочек. Она всех обругала и оставила при себе одну лишь Дарси.

— Она уродливая, как бык, и такая же сильная, — однажды, хихикая, заявила Элона. — Ей нечего бояться Карги. Бруна не будет гнать ухажеров с ее порога.

Целительница опустилась на колени возле раненых, исследуя поврежденные места крепкими знающими руками, а Дарси развернула тяжелое полотно с кармашками, каждый из которых обозначен определенным символом и содержит инструмент, бутылочку или мешочек. Раненые селяне стонут и кричат, но Бруна невозмутимо продолжает трогать их раны и нюхать свои пальцы. Она определяет характер и степень ранения не только по виду, но также на ощупь и по запаху. Знахарка, не глядя, запускает руки в кармашки и смешивает травы в ступе пестиком.

Дарси разводит небольшой костер и кричит Лише, стоящей у ручья: