— Приходил, — выдохнула я и закрыла глаза, чувствуя, как подруга начала лежа прыгать, если такое, конечно, возможно.

— Я знала, что он меня услышит! — триумф в ее словах можно было потрогать руками. — Я знала, что он не оставит все моя маячки без внимания! Умный парень.

— Успокойся, стрекоза, — улыбнулась я и попыталась прижать подругу к постели, пока она не перебудила весь дом. — Аришку разбудишь.

— Её и танковая дивизия после соревнования не разбудит, если она действительно крепко спит. Ну, так что? — ткнула Наташа мне пальцем в плечо. — У вас было?

Закрыла глаза и демонстративно глубоко вдохнула. Не помогло.

— Было, нет? Просто скажи — трахались или нет, — затараторила подруга, пока я не начала свои поучительные речи.

— Нет, — ответила ей коротко.

— Хм, — задумчиво протянула девушка. — Непростой экземпляр попался. Что, прям, вообще ничего не было?

— Что-то, может, и было. Но я тебе об этом не скажу, — поспешила опередить подругу, почуяв её живой, неподдельный интерес к сказанному мной.

— Ну и не надо, — надула она губки. — Я сама все придумаю, додумаю и повосхищаюсь.

Наступила тишина, во время которой мне казалось, что я слышала как в голове Наташи шелестели шестеренки бурной фантазии. Иногда она тихо смеялась, иногда пыхтела, иногда не соглашалась с самой собой, а я испытывала все большее желание сбежать на крышу и не обсуждать эту тему и ее возможные варианты событий.

Но и на крышу мне теперь доступ закрыт.

Я начал избегать встреч с Демоном, а он может появиться где угодно. Даже в самом сокровенном для меня месте, которое теперь стало доступно и для него.

Я стала закрывать дверь своей квартиры и проверять плотность её закрытия после Наташи. Я начала бояться лифтов и выходила из квартиры, предварительно взглянув в глазок и после того как буду уверена, что Демон не курит внизу лестницы.

— Кончила? — прервала поток моих мыслей Наташа.

— Да? — выдохнула, понимая, что она все равно не отстанет. Поэтому лучше для моей нервной системы и моего спокойствия отвечать хоть на некоторые её вопросы.

— А если кончила, то чего тогда загоняешься? Все же хорошо, — ласково проговорила подруга и положила свою голову мне на плечо.

— Что хорошего, Наташа? — вспылила я, вскинув руки. — Что хорошего в том, что мне теперь непонятно как смотреть в глаза собственному мужу, чтобы не сгореть со стыда?

— Учись у гуру этого дела, — цинично ответила подруга. — Твой муж же с этим как-то справляется вот уже пять лет. И ты научишься.

— А что хорошего в том, что рушится семья? Ты понимаешь, что одна ложь тянет за собой другую ложь и этот круг теперь не разорвать? Мы завязнем в нем по уши, а в итоге пострадает сын, который вообще ни в чем не виноват. Ну, пересплю я с Демоном и что дальше? Секс с другим мужчиной как-то вылечит меня от измены мужа пятилетней давности? Да, месть должна подаваться холодной. Но в данном случае она уже давно заплесневела и превратилась в камень, который ударит, прежде всего, по мне. Куда я пойду? Кому я нужна с ребенком? Думаешь, Демьян готов принять меня и сына? Зачем это все двадцатипятилетнему парню? Он мне ничего не обещал. У нас нет общих планов и мыслей. Мы друг другу никто, Наташа. Просто соседи.

— Какая семья, Лёль? — теперь вспылила Наташа, сев рядом со мной в постели. — За эту семью цепляешься только ты, потому что за всю жизнь у тебя был только один мужчина и ты теперь боишься остаться одна или не знаешь, что можно делать с другими мужиками. Да дохрена чего с ними можно делать, Лель! Тот же Демон не даст соврать. А что касается Никитки, то он уже большой и вполне в состоянии понять, что иногда в жизни случается дерьмо разной плотности. Если ты чувствуешь влечение к другому и мужчине и уже дважды кончила с ним без проникновения, хотя с мужем и со всем набором пять лет кончить не можешь, то это уже говорит о том какой силы влечение ты испытываешь к этому Демону. Ты строишь замок семейных ценностей, который твой муж очень удобно подкладывает под свой зад. Я более чем уверена, что сейчас в отеле в своей супер серьёзной командировке он шпилит какую-нибудь тёлку. И, поверь мне, он, так как ты, совершенно точно не загоняется по этому поводу.

— Я не хочу об этом думать, — спрятала голову под подушку. — Я вообще ни о чем не хочу думать.

— Смотри, Лёль. Ты вчера сплавила Никитку в лагерь на три недели. Завтра возвращается Илья из своей командировки и у вас есть просто отличный шанс разобраться во всем этом дерьмище без вмешательства сына.

— Я уже об этом подумала, — показала я голову из-под подушки. — Я уже даже речь приготовила, чтобы расставить все точки над «ё» и решить, что с этим дальше делать. Думаю, три недели для решения этой проблемы нам с Ильей хватит. И Никитка не станет свидетелем наших разборок.

— Вот и славненько, — смягчила Наташа тон и снова положила голову мне на плечо, обняв за талию. — Кстати, а ты заметила, что с тех пор, как мы позвонили той ночью в дверь Демона и он узнал о том, что твой муженек свалил на неделю, за стеной больше не стало слышно стонов.

Конечно, я это заметила, но делала вид, что не замечаю или мне и вовсе безразлично.

— Заметила, — ответила коротко.

— Мне кажется, он тебе так своеобразно верность хранит. Типа «тебя не шпилит муж — я не шпилю левых баб». По-моему, это мило, — довольно произнесла Наташа, стискивая меня руками как тисками.

— Давай спать уже, милота моя, — обняла её в ответ и попыталась расслабиться.

— Хочешь, я тебе колыбельную спою? Успокаивает.

— Знаю я твои успокоительные колыбельные, — усмехнулась я. — После них успокоительное хорошо бы принять.

— Не, эта добрая. В ней есть лисичка, птичка и даже хомяк.

— Ладно, давай, — вздохнула я обреченно и на всякий случай зажмурилась.

— Спит убитая лисичка. Спит задушенная птичка. Обезглавленный хомяк, посмотри-ка как обмяк. Утонув в…

— Так, стоп! Всё! Я за валерьянкой! — попыталась вырваться из её рук, но Наташа держала крепко.

— Давай, я тебе последнюю строчку пропою и всё сразу станет лучше.

— Может, не надо? И так со светом спать будем.

— Надо, — Наташа была непреклонна. — Слушай. Кхм. Не печалься, не грусти. Спи, малыш, и ты усни.

— Это всё? — с надеждой спросила я.

— Да, теперь можно и спатоньки.

— С капельницей. После таких-то колыбельных.

— Лёль, родная. У тебя точно всё в порядке? — задал в очередной раз Илья вопрос, что уже начинал раздражать.

«Пока ты был в своей командировке, я чуть не отдалась на столешнице нашего гарнитура молодому соседу» — крутилась в моей голове мысль, которую я боялась озвучить вслух.