Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Упаси Боже, Татошка, — хмыкнула Милана, неожиданно вырвав руку из захвата.
— Просто он позаботился о твоем психическом здоровье. Знаешь, с дурами летать вредно, — слащаво протянула она, развернувшись резко. Длинные светлые волосы, повязанные в хвост, хлестнули Антона по лицу.
— Р-р-гав! — шутливо гавкнул Радов, отдавая ошарашенному Канарейкину честь и поспешив за подругой.
В Каире Татошке повезло. По прилету им предоставили отличный отель совершенно бесплатно, поэтому до следующей посадки удалось хорошо передохнуть. Неудача проявила себя уже на вылете. Самолет, который должен был через несколько часов доставить в аэропорт Додома, оказался не просто старой сборки. Года две тысячи двадцать пятого, где из хорошего: новая система автопилотирования, климат-контроль в бизнес-классе и защитное поле.
На этом плюсы закончились. Никакой автоматической настройки климата, защитного барьера между креслами пассажиров, плохо работающий Wi-Fi, периодический теряющий связь со спутником, и все тот же сектор F возле туалета. Несмотря на все запреты, люди регулярно бегали курить, по спинкам соседних кресел били ногами дети, а сосед Антона постоянно жевал маринованный лук.
— Я так лучше справляюсь со стрессом. Хотите? — вздохнул мужчина, протягивая небольшую упаковку с отвратительно пахнущим содержимым.
— Уж лучше стресс, — выдохнул Татошка, тянясь рукой к экрану с настройкой кондиционирования.
— О, не включайте, пожалуйста. Я постоянно простываю в самолетах, — вздохнул его сосед печально, догрызая очередное колечко лука. — Опять прилечу на отдых с соплями.
— Ничего страшного. От запаха изо рта к вам ни одна бацилла не подцепится, гарантирую, — огрызнулся Канарейкин, отодвигаясь ближе к иллюминатору. — Умрет, так сказать, не долетая!
Он несколько раз про себя проклял автоматы с едой, стоящие в зонах вылета. Там пассажиры могли купить себе разрешенные для проноса в самолет продукты, пока не сели на борт. Лучше бы в будущем изобрели капсулы сна для длительных перелетов. Они в воздухе были только час, а его уже тошнило от запаха и кружилась голова из-за страха. Антон был уверен, что точно не выдержит конца перелета. Или начнет отчаянно долбить по кнопке вызова бортового помощника, или умрет страшной смертью.
Ситуацию спасли вино, очаровательная бортпроводник и наконец-то заработавший интернет.
— Вам еще что-нибудь принести, Антон Павлович? — с улыбкой поинтересовалась Ангелина, хлопая длинными ресницами. Рядом тихо всхрапнул сосед Татошки, но Канарейкин почти не обратил на него внимания. Кондиционер приятно обдувал кожу и разгонял неприятные запахи по салону.
— Да, знаете, мы могли бы, — начал было он, но знакомый голос прервал его.
— Ой, а я вас по всему салону ищу, ищу… Там вашего робота дети из сектора В пытаются разобрать на запчасти, — елейным голосом сообщила Милана, привлекая внимание удивленной бортпроводницы.
— Вы из сектора А, — нахмурилась она, нервно прикусывая губу и смотря в проход. — Вам запрещено передвигаться по салону.
— А я попросила поменяться местами. Система уже зарегистрировала мой запрос, — еще ласковее проговорила Боярышникова, кидая сумку прямо на колени спящего мужчины.
— Хр, ой!
Пока менялись местами, а радостный сосед Антона щебетал о такой шикарной возможности, на цифровом экране монитора вылезло обеденное меню с несколькими позициями. Послышались радостные крики, будто люди голодали месяц и теперь беспорядочно жали на все строчки, дабы наесться впрок.
— Серьёзно, — скептически потянул Антон, выбирая рис с курицей и тушеными овощами. — Смена места?
— Люблю эконом-класс, — Милана с комфортом устроилась в соседнем кресле, но тут же поморщилась и оглянулась, замечая что-то на полу. — Чем пахнет?
— Маринованный лук со специями. Запах не выветрился до конца, — передернул плечами Татошка, с отвращением глядя на колечко под ногами Боярышниковой.
— А вытяжка?
— Ему дуло! Надо было стекло иллюминатора выбить, дабы наверняка, — процедил Канарейкин, сползая по спинке кресла и пытаясь устроить длинные ноги с удобством.
— Так что насчёт эконома? Бросила Влада, чтобы охранять мою честь? А как же обидки? — не преминул подколоть он, покосившись на невозмутимую Милану из-под темных ресниц.
— Я решила пожалеть твое эго и посидеть с тобой. Когда тебя начнет тошнить при тряске, — улыбнулась она. — Двадцать минут назад объявили, что мы скоро войдем в зону турбулентности.
Где Антон был в это время? Кажется, ругался с соседом из-за кондиционера, который на него слишком дул. Но признаваться в этом он не собирался.
— Прямо само благородство.
— Бумажный пакетик? Мятную конфетку? — заботливо спросила Боярышникова, невинно глядя на него.
— Яду, — огрызнулся Татошка, все еще нащупывая в кармане толстовки подарок. — Только дозу. Чтобы наверняка.
— В Танзании зафиксировали резкую вспышку желтой лихорадки. Можешь по приезде не ставить прививку, — хмыкнула Милана, забираясь в кресло с ногами, сбросив кроссовки и потянувшись к меню на экране.
— Хороша любовь — мне смерти желать.
— Пять лет прошло. Я от вашего снобизма, дорогой Антонио, изрядно подустала, — проскандировала она, стараясь не смотреть на него. — Тем более, что взять с дуры.
Невысказанные обиды буквально кипели на душе, точно противное под крышкой котла. Сама же Боярышникова старалась держать себя в руках, хоть получалось довольно плохо. Пальцы дрожали, на глаза наворачивались слезы. С Антоном было так всегда: скажет гадость, а извиниться не подумает. Зачем? Ведь добренькая Милана все стерпит, ей не привыкать. Не зря Влад все время твердил, что она с этой любовью совсем себя ценить перестала.
«Он — бестолочь избалованная, но ты зачем такое терпишь? Подруга, тебе мало родителей? Не вздумай его прощать! И если опять подлезет с милостями, все равно не прощай. Помни, он тебя даже не поздравил с днем рождения», — вспомнила она слова Радова перед тем, как покинуть сектор, где располагался бизнес-класс с уютными кожаными диванчиками и нормальной системой климат-контроля.
Самолет неожиданно тряхнуло. Милана от неожиданно скользнула пальцем по экрану, не глядя на выбранную позицию. Она не поняла, в какой момент сильные пальцы перехватили ее руку, сильно сжав почти до хруста.
— Ладно, — пропыхтел Антон, бледнея от подступающего ужаса и вжимаясь в кресло. — Прости, я был не прав. Не хочу умирать вот так.
— А? — не поняла Боярышникова, но его пальцы сжала в ответ в качестве поддержки.
— Говорю: умирать вот так глупо. Где-то в заднице мира, посреди пустыни.
— Мы не в заднице
