– Нет!

– А я говорю – да! – запальчиво выкрикнул я.

Это было настоящее столкновение. Наши взоры скрестились. Мой дружелюбный взгляд выражал позицию равноправного партнера, сознающего свою правоту и понимающего, что спорить бесполезно. А вот глаза Вулфа превратились в едва различимые щелочки. Он закрыл их, испустил два тяжелых вздоха, потом открыл глаза.

– Сегодня восьмое августа, – произнес он. – Четверг.

– Совершенно верно.

– Твой отпуск закончился в среду, тридцать первого июля. Насколько тебе известно, я захватил чековую книжку с собой. Выпиши чек на свое жалованье за полторы недели, которые истекают в воскресенье, а затем выписывай чеки еженедельно, как обычно.

Я приподнял одну бровь, что меня частенько выручает, поскольку Вулф так не умеет. Нужно было взвесить «за» и «против»: я знал местный народец и местные обычаи, а Вулф – нет; отпуск за свой счет я взял по собственному желанию, а не по предварительной договоренности с Вулфом.

«За» были такие: приезд сюда Вулфа, чтобы побыстрее вернуть меня в Нью-Йорк, также состоялся по его собственной инициативе, а не по договоренности со мной; если для него две тысячи долларов – пустяки, то для меня такая сумма небезразлична; наконец, напряжение, вызванное необходимостью вспоминать о том, чтобы говорить «пожалуйста», оказалось явно непосильным для Вулфа и портило его манеру выражаться. В итоге доводам «за» потребовалось около минуты, чтобы одержать верх. Я набросал цифры на листке бумаги, который выдрал из блокнота: 600 долларов за вычетом федерального подоходного налога (153 доллара 75 центов), подоходного налога штата Нью-Йорк (33 доллара) и социального страхования (23 доллара 88 центов), потом достал из ящика стола чековую книжку, выписал на имя Арчи Гудвина чек на сумму 389 долларов 37 центов и передал книжку Вулфу вместе с ручкой. Вулф молча подмахнул чек.

– Ладно, – сказал я. – Ваша взяла. Каковы указания? Что вы считаете более важным, чем допрос Джилберта Хейта?

– Не знаю. – Вулф встал. – Пора спать. Завтра решим.

А назавтра, в пятницу, погода внезапно испортилась. Обычно здесь, на восточных отрогах Скалистых гор, солнце летом жарит вовсю. За весь июль не набралось и трех дней, когда, седлая лошадей, мы подумывали о том, не прихватить ли с собой пластиковый плащ. Но именно в эту пятницу ни с того ни с сего зарядил дождь. Он лил не переставая и когда я встал поутру, и когда поехал в Тимбербург, и когда вернулся, опоздав к ланчу, и в пять часов, когда я отправился в Лейм-Хорс за «Вестником округа Монро». Я не обвиняю Вулфа в бездействии. Наши полномочия, отпечатанные на фирменном бланке прокуратуры и подписанные самим Джессапом, выглядели и впрямь впечатляюще, но я согласился с Вулфом, когда тот предложил дождаться выхода «Вестника» с сенсационными новостями.

Ужинали мы на кухне, поскольку дождь лил как из ведра и на террасе было холодно и сыро. Экземпляр «Вестника», привезенный мной для Лили, лежал на полке. Должно быть, Лили подумала, что Мими тоже не помешает узнать о новом статусе двоих гостей. Остальные уже прочитали газету. Когда мы с Вулфом вошли, Диана оторвалась от тарелки и одарила нас таким взглядом, словно видела впервые, а Уэйд сказал:

– Поздравляю! Я и не знал, что вы такие знаменитости. Когда начнется потеха?

Я ответил, что только после ужина, поскольку у нас не принято обсуждать деловые проблемы за едой. Мы с Вулфом решили, что пока не станем рассказывать Лили о моем звонке Солу. Вряд ли ей пришлось бы по душе, что мы копаемся в прошлом ее гостей; а если Сол убедится, что оба они в порядке, то Лили никогда и не узнает о нашей затее. Я и сам испытывал неловкость, передавая Диане соль или спрашивая Уэйда, как продвигается работа. Вулфу, должно быть, тоже было не по себе. В этом не было никакого смысла, так как они чертовски хорошо знали, что были бы подозреваемыми, если бы у них был какой-либо мотив. Однако имелся один шанс из десяти миллионов, что Сол не промахнется, и в таком случае возникнут проблемы с поведением, которые не описаны в правилах этикета Эйми Вандербильт. Тем не менее, пока мы уплетали телячью ногу, зеленую лимскую фасоль (из морозилки), хлеб выпечки миссис Барнес, нарезанные помидоры, черничный пирог с кофейным мороженым, мне доставляло удовольствие наблюдать за тем, как Диана решает проблему, менять ли свое поведение с нами, и если да, то как. Что касается Уэйда, то он решил сразу. Для него мы по-прежнему оставались собратьями-гостями, с которыми можно было вести беседы о бейсболе (со мной) или о структурной лингвистике (с Вулфом).

В дождливую погоду не сыскать лучшего занятия, чем провести вечерок возле приятно потрескивающего камина. Все отправились туда пить кофе, а мы с Вулфом уединились в его комнате, чтобы обсудить планы на завтрашний день. Однако, вместо того чтобы устроиться в кресле, Вулф остался на ногах и спросил:

– У мистера Фарнема есть телефон? – (Я ответил, что да.) – Он прочитал «Вестник»?

– Наверное.

– Позвони ему. Скажи, что мы хотим приехать и поговорить с ним и всеми остальными.

– Утром?

– Сейчас.

Я едва не сморозил глупость. Я уже раскрыл рот, чтобы произнести: «Там же дождь», но вовремя сдержался. Люди удивительно быстро ко всему привыкают. Не счесть, сколько раз Вулф отказывался посылать меня по всяким поручениям только из-за того, что шел дождь или снег. А уж его самого выманить из дому в плохую погоду могло только что-то исключительное, например возможность приобрести новый вид орхидеи. Видимо, теперь случай был еще исключительнее – Вулф стремился как можно быстрее вернуться домой, – поэтому я, ни слова не говоря, протопал по коридору до гостиной, вошел, прошагал к столу, на котором стоял телефон, снял трубку и набрал номер. Четыре гудка, потом мужской голос сказал:

– Алло?

– Билл? Арчи Гудвин.

– О, приветик. Я прослышал, что вы заимели полицейские бляхи.

– Не совсем. Пока только удостоверения. Вы, судя по всему, прочитали «Вестник»?

– Еще бы! Надо же: и вы, и Ниро Вулф! Теперь только пух и перья полетят, да?

– Надеюсь. Мы с мистером Вулфом хотели бы заскочить к вам и побеседовать с вами, вашими работниками и постояльцами… Если вам удобно, конечно. И особенно с Сэмом Пикоком. Скоротаем дождливый вечер.

– Почему «особенно с Сэмом Пикоком»?

– Потому что человек, нашедший тело, всегда заслуживает особого внимания. Но и остальные нас тоже интересуют… прежде всего те, кто больше знал Броделла. Хорошо?

– Конечно. Почему нет? Мистер Дюбуа как раз сказал, что мечтал бы познакомиться с Вулфом. Приезжайте.

Он положил трубку. Лили, Диана и Уэйд сидели возле камина,