В конце концов Дафна сэкономила мне кучу нервов, а компании - денег, засунув галстук под толстую пачку старых номеров «Софита» за более чем скромное вознаграждение в виде одной из двух «восхитительных хрустящих палочек песочного печенья, покрытого толстым слоем молочного шоколада». Короче, мы просто разделили пополам валявшийся в ящике моего стола «Кит-Кэт».

В итоге (возвращаюсь все же к главному событию дня), преодолев все эти препоны, я точно в назначенное время оказался перед заветными дверями. Все происходило будто во сне: вот я иду по Даунинг-стрит, причем с портфелем, как те самые министры, которых показывают в новостях.

Вот мне приветливо козыряет стоящий у дверей полицейский, и вот я наконец переступаю заветный порог.

Надеюсь, что не выдам государственную тайну, если скажу, что там внутри все оказалось довольно обшарпанным и даже, не побоюсь этого слова, запущенным, по крайней мере, в той части здания, где я побывал. Это просто потрясающе. Вестибюль напомнил мне интерьер дышащей на ладан или уже даже выставленной на торги гостиницы средней руки. С другой стороны, никто не сможет упрекнуть пятнадцать последних кабинетов министров в расточительном использовании денег налогоплательщиков на ремонт и украшение резиденции главы правительства. Готов поклясться, что ремонта тут не было по меньшей мере со времен Чемберлена. Коротая время в ожидании тех, кто должен был мною заняться, я заметил подозрительного вида полиэтиленовый пакет, лежавший на сильно потертом ковре у самого плинтуса. Обратив на него внимание очень приветливого пожилого швейцара, я выразил надежду, что в пакете находится не бомба, а какой-либо другой предмет; на это швейцар безмятежно заметил, что рассчитывает на то же самое, но, по его мнению, пакет лежит там не просто так, а потому что его кто-то принес и положил, поэтому не следует проявлять любопытство в отношении вещей незнакомого человека.

В общем, минут через десять в холле появился представитель так называемой команды упреждающего планирования премьер-министра: это оказалась представительница - молодая женщина по имени Джо. Если память мне не изменяет, она как-то участвовала в одной из передач «Время вопросов». Действуя напористо и энергично, она едва ли не втолкнула меня в маленькую комнатку с единственным стулом, старым диванчиком и столом, уставленным использованными одноразовыми кофейными чашками. В этом «пресс-холле» она устроила мне «брифинг» по поводу истинного смысла и значения данной, как она выразилась, «выдающейся инициативы». Мне напомнили о том, что нынешний премьер-министр является самым молодым, современно мыслящим и продвинутым главой британского правительства с времен лорда Фоль-де-Роля в 1753 году. Судя по всему, смысл работы моей собеседницы и ее сотрудников заключается в постоянном напоминании обществу об этом знаменательном факте и вбивании в головы избирателей мысли, что наш премьер - это вам не какой-нибудь ортодоксальный старый пердун.

– Мы хотим, чтобы подростки знали, что премьер-министр их страны - не просто самый молодой, энергичный и обаятельный премьер во всей британской истории, но и чтобы они поняли: он нормальный живой человек, самый обыкновенный, в общем-то еще молодой парень, который любит современную музыку, носит модные брюки и смотрит комедии с умеренным количеством к месту употребленных крепких выражений. Вот почему мы считаем целесообразным его участие в передаче «Расти большой!».

– Вы абсолютно правы, это чертовски хорошая идея, - с пафосом поспешил согласиться я. Все-таки невероятно, насколько искусительно действует на человека даже не власть, а лишь едва заметное к ней приближение.

– Но не забывайте, что премьер-министр должен предстать перед зрителями в подобающем его положению контексте, - многозначительно предупредила Джо. - Никаких там «катит - не катит», «въехал - не въехал». Мы представляем себе эту беседу как своего рода «саммит молодых», как встречу молодого руководителя с теми, кому предстоит прийти ему на смену в будущем, ну и все такое. По-моему, это вполне вписывается в формат вашей передачи, где дети задают вопросы приглашенным в студию знаменитостям. Мы только предлагаем несколько увеличить эфирное время, выделенное на разговор со столь высоким гостем.

Я заверил, что Би-би-си непременно выполнит все их рекомендации, что все это просто потрясающе и будет огромной честью для нашей корпорации.

– Только вопросы нужно будет продумать заранее, - продолжила инструктировать меня Джо. - Это должно быть что-нибудь нейтральное, но занятное. Само собой, никакой политики. Ясное дело, в подростковой программе ей не место. Пусть это будет то, что действительно интересно ребятам. Поп-музыка, мода, компьютеры, Интернет и все такое.

Я старался держаться с достоинством и подобающей случаю серьезностью. На самом же деле душа моя ликовала. Это же просто фантастика! Настоящая телевизионная сенсация! Сам премьер-министр в подростковой программе! И мы хотим сделать так, чтобы он отвечал на вопросы детей. Вдвойне невероятно. А если представить себе, что все это будет в прямом эфире… Боже ты мой! Назовем это скромно: переворот в телевещании. И надо же было картам лечь так, что организовывать реальное воплощение этой сенсации выпало мне.

– Для премьер-министра участие в этой передаче имеет большое значение, - не унималась Джо. - Важно, чтобы все прошло, как мы с вами задумали. Вы же знаете, как молодежь относится к выступлениям политиков. Она их считает просто занудами! Подростки не хотят слушать «предков», которые бубнят то, до чего им нет никакого дела, а тем более учат их жить. Так вот мы хотим, чтобы люди знали - времена изменились. Поэтому нам очень важно, чтобы по ходу передачи у премьер-министра как бы случайно появилась возможность продемонстрировать, что ему нравится поп-музыка и время от времени он даже поигрывает на гитаре. Можно ли это предусмотреть на стадии проработки сценария?

С моей точки зрения, вне зависимости от моих политических симпатий, премьер - это такой человек, который имеет полное право заявить перед любой аудиторией все, что угодно: например, что ему нравится печенка с луком или что больше всего на свете он любит играть на дудуке. Другое дело, что пристрастие нашего нынешнего премьера к игре на гитаре уже ни для кого не новость; по-моему, он упоминает об этом в каждом интервью. Обратив внимание Джо на этот факт, я получил весьма аргументированную отповедь.

– У среднего обывателя память короткая, - заявила моя собеседница. - И потом, перед молодежной аудиторией нам следует сделать упор на то, что премьер-министр играет именно на электрогитаре, а не на каком-нибудь там деревянном старье в ансамбле с испанскими кастаньетами, как это делают всякие старые хрычи. Молодежь от этого зевает так, что челюсти сводит.

Я продолжал благоговейно кивать и соглашаться, раздумывая при этом, не пора ли уже выразить свое восхищение, расцеловав Джо в задницу. Впрочем, довольно быстро она дала мне понять, что считает аудиенцию законченной.

Вот сижу я дома, пишу дневник и все не могу поверить, что именно мне, Саму Беллу, выпала удача стать творческим руководителем историче ского телевизионного события: встречи самого премьер-министра в прямом эфире с представителями поколения Next. Мы с Тревором провели остаток дня, пытаясь придумать хлесткий, привлекающий внимание заголовок для рекламных роликов. Мысль Тревора все время крутилась вокруг одной и той же конструкции: «Премьер-министр встречается с маленьким народом», но, по-моему, это уже перегиб. Зрителей такой заголовок, может, и привлечет, но, пожалуй, они подумают, что премьер намерен встретиться с гномами.