Мы с Генри стоим на тротуаре перед закусочной «Голодный медведь» совсем рядом с кругом в центре города и ждем начала парада. На витрине закусочной висит вырезка из «Газетт» со статьей о Марке Джеймсе. Он сфотографирован стоящим на поперечной линии футбольного поля, на нем форменная куртка, руки скрещены на груди, правая нога опирается на мяч, на лице насмешливая самоуверенная улыбка. Даже я должен признать, что выглядит он впечатляюще.

Генри видит, что я уставился на газету.

— Твой друг, верно? — спрашивает он с улыбкой. Генри знает всю историю, начиная с того, как мы чуть не подрались, до коровьего навоза и того, что я запал на бывшую девушку Марка. Получив всю эту информацию, Генри называет Марка не иначе как моим «другом».

— Мой лучший друг, — поправляю я его.

Тут начинает играть оркестр. Он идет во главе парада, а за ним везут платформы, разукрашенные в стиле Хэллоуина, на одной из них стоят Марк и еще несколько футболистов. Они горстями бросают детям конфеты. Потом Марк замечает меня и толкает локтем стоящего рядом с ним парня — это Кевин, которому я в столовой дал коленом в пах. Марк показывает на меня и что-то говорит. Оба смеются.

— Это он? — спрашивает Генри.

— Это он.

— Выглядит как придурок.

— А я что говорил.

Потом идут девушки-чирлидеры, все одеты в форму, волосы зачесаны назад. Они улыбаются и машут толпе. Сара идет рядом с ними и фотографирует. Она снимает их в движении, когда они прыгают и выкрикивают свои приветствия. Хотя она в джинсах и без всякой косметики, но все равно она красивее любой из них. Мы все больше разговариваем с ней в школе, и я постоянно думаю о ней. Генри видит, что я не отвожу от нее глаз.

Потом он отворачивается от парада.

— Это она, да?

— Это она.

Она замечает меня и машет рукой, потом показывает на камеру, дескать, она подойдет, но сначала поснимает. Я улыбаюсь и киваю.

— Да, — говорит Генри, — определенно, в ней что-то есть.

Мы смотрим парад. Проезжает мэр Парадайза. Он сидит на багажнике автомобиля с откидным верхом и тоже бросает детям конфеты. Сегодня многие дети впадут в экстаз, думаю я.

Я чувствую прикосновение к своему плечу и оборачиваюсь.

— Сэм Гуд. Что скажешь?

Он пожимает плечами.

— Ничего. Как дела?

— Смотрим парад. Это мой отец, Генри.

Они пожимают руки. Генри говорит:

— Джон много рассказывал о тебе.

— Правда? — спрашивает Сэм с кривой улыбкой.

— Правда, — отвечает Генри. Потом он с минуту молчит и начинает улыбаться. — Знаешь, я тут прочитал. Может, ты уже слышал. Знаешь, что грозы у нас происходят из-за инопланетян? Они их устраивают, чтобы незаметно пробраться на нашу планету. Гроза отвлекает внимание, а молнии, которые ты видишь, — это на самом деле следы от космических кораблей, входящих в земную атмосферу.

Сэм улыбается и почесывает голову.

— Исчезни, — говорит он.

Генри пожимает плечами.

— Так я слышал.

— Ладно, — начинает Сэм, который очень хочет отплатить Генри той же монетой. — А ты знаешь, что динозавры на самом деле не вымерли? Пришельцы оказались в таком восторге от них, что решили всех их собрать и вывезти на свою планету.

Генри качает головой.

— Я об этом не слышал, — отвечает он. — А ты знаешь, что лохнесское чудовище на самом деле было животным с планеты Трафальгра? Они привезли его сюда ради эксперимента, посмотреть, сможет ли оно выжить, и оно выжило. Но когда его обнаружили, инопланетяне вынуждены были забрать его обратно, вот почему его больше никто не видел.

Я смеюсь, но не над теорией, а над названием Трафальгра. Нет планеты с названием Трафальгра, и я не удивлюсь, если он придумал его на ходу.

— Ты знал, что египетские пирамиды были построены пришельцами?

— Я слышал об этом, — говорит Генри с улыбкой. Его это забавляет, потому что, хотя пирамиды и не были построены инопланетянами, но были сооружены с использованием знаний Лориен и с помощью лориенцев. — Ты знал, что конец света должен наступить 21 декабря 2012 года?

Сэм кивает и улыбается.

— Да, я слышал об этом. Истечение срока Земли, конец календаря майя.

— Истечение срока? — встреваю я. — Это как «срок годности» на пакетах с молоком? Что, Земля свернется?

Я смеюсь своей шутке, но Сэм и Генри не обращают на меня внимания.

Потом Сэм говорит:

— Ты знал, что круги на полях изначально использовались для навигации пришельцами агарианами? Но это было тысячи лет назад. Сегодня эти круги высевают только скучающие фермеры.

Я опять смеюсь. Меня подмывает спросить, кто же тогда придумывает заговоры инопланетян, если круги на полях высевают скучающие фермеры, но я не спрашиваю.

— Как насчет центуриев? — спрашивает Генри. — Ты знаешь о них?

Сэм качает головой.

— Это инопланетный народ, живущих в ядре Земли. Это вздорные люди, они постоянно не ладят друг с другом, и когда у них случаются гражданские войны, на поверхности Земли происходят толчки, такие, как землетрясения и извержения вулканов. Цунами 2004 года? Только из-за того, что пропала дочь царя центуриев.

— Она нашлась? — спрашиваю я.

Генри качает головой, смотрит на меня, потом на Сэма, который все еще улыбается от затеянной ими игры.

— Нет. Теоретики полагают, что она может менять свою внешность и живет где-то в Южной Америке.

Теория Генри так хороша, что не думаю, что он придумал ее с ходу прямо сейчас. Я стою и размышляю над ней, хотя я даже никогда не слышал об инопланетянах, именуемых центуриями, и точно знаю, что в земном ядре никто не живет.

— А ты знал… — Сэм делает паузу. Я думаю, Генри его переиграл, и в тот момент, когда эта мысль приходит мне в голову, Сэм говорит нечто такое пугающее, что меня накрывает волна ужаса. — Ты знал, что могадорцы стремятся к мировому господству, что они уже уничтожили одну планету и следующей планируют уничтожить Землю? Они сейчас здесь, изучают человеческие слабости, чтобы воспользоваться ими, когда начнется война.

У меня отвисла челюсть, а Генри ошеломленно уставился на Сэма. Он задерживает дыхание. Его рука сжимает чашку с кофе, и я боюсь, что если он сожмет еще чуть сильнее, то чашка сломается. Сэм смотрит на Генри, потом на меня.

— Ребята, у вас такой вид, будто вы столкнулись с привидением. Значит ли это, что я выиграл?

— Где ты об этом слышал? — спрашиваю я. Генри смотрит на меня с такой яростью, что уж лучше бы я промолчал.

— Прочитал в «Они ходят среди нас».

Генри все еще не придумал, как отреагировать. Он открывает рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит. Тут вмешивается маленькая женщина, стоящая позади Сэма.