- O, mamma mia! Diabolo!!! - Портье от волнения перешел на родной язык. Он садился на стул и вскакивал, потом снова садился и снова вскакивал, при этом нервно вытирал рукавом взмокший от пота лоб. Роберт заинтересованно поднял голову.

Наконец портье с огромным трудом взял себя в руки и снова подошел к телефону. Набрать нужный номер смог только с третьего или четвертого раза - пальцы отчаянно дрожали. В конце концов ему ответили, и он, прикрыв трубку рукой, начал сбивчиво тараторить. Путая немецкие и итальянские слова и прилагая нечеловеческие усилия, чтобы выглядеть как можно спокойнее, он тем не менее вдруг срывался на визгливый крик, и посетители, мирно дремавшие в холле, уже начали обращать на него внимание.

Роберт вернулся к записке, перечитал и решил, что этого вполне достаточно. Вложил в конверт ключ и запечатал письмо.

- Полиция! Срочно! Presto! Срочно! Отель "Хилтон"! Террористы! - Портье на минуту остановился. Видимо, его попросили успокоиться и говорить помедленнее, но, даже слушая, он не переставал жестикулировать и отчаянно шевелить губами. Наконец ему позволили продолжать.

- Бомба! - почти беззвучно прошипел портье, но на этот раз его, очевидно, не расслышали и, окончательно потеряв над собой контроль, он заорал диким фальцетом: - Они подложили сюда бомбу!!!

Головы всех обитателей холла как по команде обернулись в его сторону. Три дюжих молодца, до этого момента почитывавшие газеты с видом мирных обывателей, сорвались с насиженных мест и в два прыжка оказались у стойки.

Чтобы в суматохе его письмо не затерялось, Роберт решил сам отнести его на шестой этаж и поэтому поспешил ретироваться, так как, задержись он еще ненадолго, и его в ходе начинающейся, судя по всему, эвакуации выдворили бы одним из первых. Он поднялся по лестнице, в душе посмеиваясь над незадачливым портье. По его мнению, эта бомба была очередной уткой. Просто кто-то решил повеселиться, наблюдая, как надутые и важные мэры будут драпать из отеля, словно крысы с тонущего корабля.

Но, поднявшись на шестой этаж, Роберт не заметил никаких признаков суеты и паники. Стройные ряды посетителей не толпились в очереди к лифту, и, вообще, в коридоре не было никого, за исключением некоей темной личности с подозрительной выпуклостью под мышкой, околачивавшейся у номера 613. Но мало ли кто может посетить достопочтенного мэра? И Роберт не уделил личности должного внимания, а зря.

Не прошло и минуты, как в одном конце коридора появился официант с тележкой, на ходу застегивая пуговицы белой форменной тужурки. А в другом конце из номера 618 вышли трое: невысокий мужчина лет пятидесяти пяти - шестидесяти, явно бандитской наружности, в сером костюме, а за ним плечом к плечу два мордоворота. Один вполне обыкновенный, неприметный, но зато второй! Франкенштейн по сравнению с ним был просто идеалом красоты и обаяния. Двухметровый детина, весом килограммов сто тридцать, с перебитым в нескольких местах носом, измочаленными, пожеванными ушами и рваным шрамом через все лицо - от уха до подбородка.

В криминологическом колледже Роберту читали курс "Психология преступника", так что насмотрелся он в учебнике на всякие физиономии и маньяков, и их растерзанных жертв, но этот тип был, пожалуй, покруче.

Он настолько увлекся изучением внешности потенциального маньяка, что совершенно не замечал происходившего вокруг.

А происходило вот что. Официант остановился в нескольких шагах за его спиной в легендарной позе Наполеона Бонапарта - заложив руку за лацкан своей форменной курточки, которую, кстати, он так и не успел застегнуть. Но поза его была не горделиво-возвышенной, а, скорее, крайне нервной. Некто у номера 613 тоже нервничал и все время воровато оглядывался. Переминаясь с ноги на ногу, он старался спиной заслонить неплотно прикрытую дверь.

Собственно, ничего предосудительного не происходило. Но приближающаяся троица как-то инстинктивно напряглась, и Франкенштейн выдвинулся вперед, прикрывая могучей грудью тело хозяина.

Возможно, они так и прошли бы мимо и ничего бы не случилось, но как раз в тот момент, когда они поравнялись с темной личностью, дверь 613-го номера раскрылась с довольно громким скрипом, отнюдь не делающим чести отелю столь высокого ранга.

Шесть пар глаз уставились на человека, застывшего в проеме с черным "дипломатом" под мышкой и автоматом в руке. За его спиной виднелась довольно неприглядная картина откровенного грабежа: разбросанные вещи, открытые чемоданы и тому подобное.

Франкенштейн среагировал первым. Пистолет как будто рос у него прямо из рукава. Во всяком случае, когда и откуда он его достал, никто не заметил. Вскинув оружие, он рывками переводил его с одного участника немой сцены на другого, не забыв при этом ни Роберта, ни официанта. Его хозяин и второй телохранитель медленно отступили к лифту, но не стали его вызывать, а просто стояли и издали наблюдали за развитием событий.

Решив, что Роберт и официант не имеют никакого отношения к грабителям, Франкенштейн махнул им рукой, а его коллега у лифта крикнул:

- Go! - и добавил по-русски: - Убирайтесь, кому сказано!

Но официант и не подумал убираться. Вместо этого он отпихнул ногой столик, выхватил из-за пазухи "узи" и, обхватив Роберта за шею, приставил автомат к его виску. Чудовищно коверкая английские слова, он довольно спокойно сообщил:

- I kill he! - И, прикрываясь Робертом как живым щитом, стал медленно подходить к Франкенштейну.

Тот не слишком удивился такому повороту событий и потерял контроль над ситуацией буквально на долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы "гость" мэра рванул предохранитель и выстрелил. Автоматная очередь, изрядно попортив обшивку стен, тем не менее не причинила особого вреда Франкенштейну, лишь слегка расцарапав ему щеку. Грабители же, вместо того чтобы отступать к лестнице, попытались вернуться в номер.

Темная личность наконец умудрилась достать свой пистолет и теперь, пятясь в дверь, браво им размахивала. Франкенштейн скупо выпустил в "гостей" ровно две пули. Стрелял он круто и, судя по результатам, убивать никого не собирался, так как обладатель "дипломата" отделался лишь дыркой в плече, выронив при этом драгоценную ношу. Чемоданчик от удара раскрылся, и на шикарную светлую ковровую дорожку вывалился целый патронташ каких-то разноцветных стеклянных и пластиковых колбочек, часть из которых разбилась, часть раскатилась по полу.

Темная личность лишилась своего пистолета, выбитого из руки пулей Франкенштейна, и поспешила покинуть поле боя, скрывшись за дверью. Официант, не выпуская Роберта, попытался ногой сгрести рассыпавшиеся колбочки в кучку и зафутболить их в номер.

Первый же выпад стоил ему коленной чашечки. Его правая штанина мгновенно пропиталась кровью и, неуклюже прыгая на одной ноге, он ввалился в комнату, увлекая Роберта за собой. Дверь захлопнули и забаррикадировали кроватью.

Однако Франкенштейн и не думал ее крушить. Он не спеша собрал рассыпавшиеся колбочки в чемоданчик, вытер платком поврежденное лицо и спокойно присоединился к своему хозяину, после чего вся троица как ни в чем не бывало вошла в лифт и поехала вниз.