Дан Саблин-пятый был водителем такси.

Двенадцатый Саблин, тоже Данимир, служил в Нижегородском спецназе и недавно получил звание полковника. С ним вести разъяснительную работу не было нужды.

Двадцать шестой Саблин – Данила – работал школьным сторожем. Он воевал на Кавказе, получил серьёзное ранение в ногу, едва не сделавшее его инвалидом, и карьера военного для него оказалась закрытой.

И, наконец, ещё один Саблин, которого знал Данимир, – Фирюз Сабливани, проживающий в семьдесят седьмом Ф-превалитете, в данный момент сидел в российской тюрьме. Он был известным вором-рецидивистом по кличке Финик. Что, кстати, сильно огорчало Саблина-одиннадцатого. Финик портил ему родовую статистику.

Вот и получилось, что из всех известных Данимиру «родичей» лишь двое – второй и двенадцатый – были комбатантами и могли организовать в своих числомирах отряды самообороны, о чём он тут же доложил Данияру.

«Я всё понял, – ответил бывший совладелец спортклуба «Чемпион». – Начну собирать команду».

«И чем быстрей, тем лучше!»

«Может, это всё-таки случайность? – мрачно предположил Саблин-2. – Один Прохор перетрудился и заболел, а другой просто не там переходил дорогу».

«Ты в это веришь?»

«Не верю, – подумав, ответил Данияр. – Как говорится, случайность – визитная карточка Бога, а он такими вещами не разбрасывается. Надо точить когти».

«Вот и точи, будем налаживать систему самообороны по всем ближайшим числомирам. Я немедленно начинаю связываться с нашими родственничками».

«Один ты не справишься. Могу помочь».

Данимир хотел отказаться, испытав вдруг досадное чувство ревности, потом подумал, что сам действительно не сможет охватить достаточное количество числомиров, и согласился.

«Ты иди по нечётным «родичам», я по чётным. Надо предупредить хотя бы первую сотню Саблиных».

«Замётано. Каждый вечер выходим на связь».

Они дружески «обнялись» – на чувственно-мысленном уровне, и Данимир принялся составлять план походов по числомирам, где жили его «душевные братья», составляющие трансперсональную линию Саблиных, которая пронизывала весь «частокол» миров Числовселенной, определяемых цифрами и числами.

Варя ему не мешала. Она вообще никогда не спрашивала, чем он занят и куда направляется. Но не потому, что ей это было безразлично, а вследствие того, что она всецело доверяла мужу.

В ночь на четырнадцатое Саблин «зашёл в гости» к Саблину-третьему.

«Родич» из третьего Ф-превалитета оказался объездчиком лошадей для скачек и жил в селе Тургай в Казахстане.

Данимир попытался вспомнить, где находится село Тургай, но не смог. Вполне вероятно, что существовало оно только в данном числомире, куда Саблин-11 никогда раньше не заглядывал.

Осмотревшись (глазами носителя личности Саблина-3, у него здесь было имя Данут) и получив представление о жизни в мире-3, Данимир поверил в возможности «брата» и вышел в его сознание.

Данут Саблин, продутый казахстанскими ветрами, прокалённый солнцем, пропахший конским потом, воспринял появление в голове «духа» достаточно спокойно. Понервничал, конечно, пока Данимир внушал ему истины Числовселенной, сел на скамеечку лошадиного загона, одетый в кожу и сукно цвета саксаула, махнул мальчику, помогавшему ему ухаживать за лошадьми.

– Перерыв.

Говорил он по-казахски.

– Так ты где? – спросил он, норовя исподтишка оглядеться и поймать за спиной того, с кем разговаривал.

«Не говори вслух, – предупредил его Данимир. – Я в твоей голове и одновременно в своём мире, параллельном вашему. Могу рассказать свою историю, как я стал формонавтом».

– Кем?

«Говори мысленно, а то на тебя начнут обращать внимание посторонние люди. И не посторонние тоже, что опасно».

– Почему? Э-э…

«Упрямая башка!»

«Почему?»

«Потому что мир сложней, чем ты представляешь, и за такими, как я, идёт охота. Я тебе всё расскажу, но позже. Готов поговорить втихую?»

– Го… – Данут вытер взмокший лоб. – «Готов».

«Отлично, мы с тобой люди крепкие, и физически, и психически. Теперь вопрос: у тебя есть друг по имени Прохор Смирнов?»

Спец по объездке лошадей снова огляделся; привыкнуть к общению с самим собой ему было трудно.

«Прохор… был… только не Смирнов… Смирновский».

«Что значит – был?»

«Мы учились в Алматы… потом он уехал в Россию. Живёт где-то в Суздале, по-моему».

«Кем он был?»

«Мы оба учились в медицинском».

«Тогда это он, работал врачом в Суздальской больнице. По моим данным, с ним что-то случилось странное, и он сам теперь является пациентом этой больницы, лежит в психиатрическом отделении. Ты не смог бы узнать поточней, что с ним случилось?»

«Он же в России, – пожал плечами Данут. – Для этого надо туда ехать».

«Сможешь? Это очень важно!»

«Не знаю… подумать надо».

«Хорошо, думай, я к тебе вернусь утром и всё расскажу, что на самом деле происходит. О нашем разговоре никому ни слова! И самое главное: ты не заболел, это не шиза, я существую реально!»

«Да понял».

«Тогда до встречи». Данимир вытащил себя из сферы сознания «родича» и подумал, что в этом числомире создать отряд самообороны с помощью здешнего Саблина скорее всего не удастся. Другом Прохора Смирнова (Смирновского) он не был и желанием помочь ему не горел. Надо было искать другие кандидатуры.

Зима в этом году в центре России выдалась мягкая, и переезд Прохора-второго с Устей из Суздаля в Вологду, на чём настоял Саблин, напряг друзей не сильно.

Произошло это в октябре, а уже в ноябре Прохор устроился в дизайнерском бюро КБ Национального исследовательского технологического института, разрабатывавшего помимо прочего и кузова для новейших отечественных спортивных электрокаров. А поскольку у него был неплохой опыт работы в Суздальском бюро «Наноболт», его приняли в КБ НИТ, можно сказать, с распростёртыми объятиями; опытные математики, дизайнеры и программисты, да ещё с такой характеристикой, какую дали Прохору на прежнем месте работы, требовались везде.

Устя заявила, что поедет с мужем хоть на край света, если потребуется.

Она по-прежнему занималась скайдайвингом и, будучи чемпионкой мира, входила в сборную России. Искать работу ей не было нужды, и хотя она часто отправлялась на сборы команды, исчезая каждый месяц на несколько дней, а то и больше недели, это обстоятельство Прохора огорчало не сильно.

Нет, он давно понял, что без этой удивительной, хрупкой и одновременно решительной и храброй девушки жить не сможет, однако сказывался пятилетний опыт их отношений, не требующий от него особой семейной ответственности, и даже после свадьбы Прохор часто забывал, что он теперь – глава семьи и обязан заботиться о жене не так, как о подруге.