И тут меня как молнией поражает мысль: "А с кем была Милла эти два года? Одна? Я в это никогда не поверю".

От мысли, что у моей Милк-Милк кто-то был, стискиваю зубы, ощущая как они скрежещут. Кто держал её за руку, пока меня не было рядом? Кто защищал, оберегал и поддерживал? Кто заботился о ней?

Пока веду внутренний диалог с самим собой, пока усмиряю беса, что сидит во мне, понимаю, что Милка размеренно дышит, она спит. Ангельское личико спокойно и безмятежно, руки безвольно лежат на коленях, и, не долго думая, осторожно, так, чтоб не проснулась, накрываю их своей ладонью. Сейчас она моя Милла — моя, и я больше никуда её не отпущу.

Паркуюсь возле дома, обхожу машину, беззвучно открывая пассажирскую дверь. Аккуратно отстегиваю ремень безопасности, Милла при этом немного вздрагивает, но тут же замирает. Почти не дыша, беру девушку на руки. Она лёгкая, словно пушинка, непроизвольно льнёт ко мне всем телом, укладывая голову на моё плечо. Я несу её на руках, не замечая, как преодолеваю ступеньки. Прохожу в спальню, которую тщательно готовил для девушки, кладу на белоснежную простыню, одновременно откидывая одеяло. Присаживаюсь рядом, не спеша снимаю туфли на маленьком каблучке, старательно не разглядывая стройные ножки. Мои руки будто живут своей жизнью, они лёгким движениям пробегают по шелковистой коже, впитывая это приятное ощущение, требуя большего. Одергиваю неловко задранное платье, оно немного оголило часть сексуального округлого бедра. Закрываю обнаженную часть тела с глаз долой, рычу от того, что не могу этим всем обладать прямо сейчас. Убираю свои руки куда подальше и засовываю в карманы — так будет надёжнее. Но глаза закрыть просто не могу, они вместо рук продолжают исследовать каждый сантиметр её тела: мягкие изгибы плеч, стройную шею, тоненькие кисти, волнующие бугорки груди. Упиваюсь её красотой. Её длинными подрагивающими ресницами, полными слегка приоткрытыми губами. Эти губы манят меня, зовут прикоснуться, снова почувствовать их вкус. Нечеловеческими усилиями заставляю себя встать с кровати, но не покидаю комнату, сажусь на кресло, располагаюсь напротив мирно спящей девушки. Легче от этого не становится, поэтому поднимаюсь и укутываю Миллу под самый подбородок. Возбуждение, которое испытываю, наверное, сильнейшее в жизни, а ведь даже ничего ещё не начинал делать. Позволил лишь мыслям немного разогнаться и лететь на полной скорости к мечте.

Раньше всё было так просто, тогда, когда были детьми. Мы могли говорить обо всём. А теперь навряд ли смогу рассказать, как хочу тебя. Потому что чертовски сильно боюсь напугать. Я до сих пор не понимаю, чего хочешь ты.

Как же все сложно, Милк-Милк…

Милла

Странное ощущение — это когда просыпаешься в незнакомой постели, в одежде, и твоя голова буквально разлетается на части. Но ещё более странно видеть Пашку мирно спящим в кресле. Я помню, как он уводил меня из клуба, даже помню, как в машине ехали и разговаривали, но вот о чём… Никогда прежде не напивалась и теперь понимаю, что не зря.

Организм вынуждает меня подняться, и я очень тихо выскальзываю из постели, а потом из комнаты, смутно припоминая, где здесь туалет. После приезда не успела толком освоиться, а тут сразу и клуб, и друзья, и эксперимент с алкоголем, который с треском провалила. И как, интересно, на всё это Пашка отреагировал? И почему он спит в кресле? Может, я как-то не так себя вела, раз решил остаться со мной рядом?

Возвращаюсь в комнату, неловко присаживаюсь на край кровати напротив друга, размышляя о том, не пора ли его будить. Часы показывают восемь утра, и если сегодня мой первый рабочий день, нужно срочно приводить себя в порядок. Прежде чем дотронуться до друга, потрясти его за плечо, с упоением смотрю на его спокойное умиротворённое лицо. Буквально впитываю каждую деталь. Густые выразительные брови расслаблены и не хмурятся, широкие скулы, прямой нос, высокий подбородок, но особое внимание я уделяю его губам. Они немного приоткрыты и как будто манят меня. Я даже их вкус помню. Хочу дотронуться до них, хочу прильнуть к ним своими губами. В голове проносятся воспоминания о том, как Пашка целовал меня, тесно вжимая в дверь моей комнаты. Помню, как дрожала в его объятьях и хотела большего. Того, чего не должна хотеть. Но я всё-таки хочу.

— Привет, — слышу его хриплый ото сна голос. Встречаюсь с его пристальным взглядом и тут же отвожу глаза. Меня будто с поличным поймали, от этого немного нервно разглаживаю складки на вчерашнем платье и только потом поднимаю свой взгляд обратно.

— Привет, — отвечаю спокойным голосом.

Пашка не спеша встаёт и потягивается, разминая мышцы спины и плеч.

Потом делает шаг и присаживается рядом.

— Ты как? — ловит мой смущенный взгляд.

— Нормально, — сбивчиво отвечаю. — Прости меня… что так… много выпила.

— Тшш, — Паша останавливает меня, поднося палец к моим губам, от этого невинного жеста и невесомого касания краснею до самых ушей. — Всё нормально, Милк-Милк, — говорит, лукаво улыбаясь. — Ты ничего такого не сделала.

— Ух, это хорошо, — судорожно выдыхаю. И после короткой паузы интересуюсь, во сколько нам нужно быть в спортивном клубе.

— В девять, — отвечает Пашка с улыбкой.

— Мы успеем?

— А который час? — спохватывается друг.

— Восемь, — бегло отвечаю и встаю вслед за парнем с кровати.

— Вот чёрт, — чертыхается Пашка, выбегая из комнаты и вбегая в комнату напротив. — Собирайся, — кричит мне оттуда. Потом возникает в дверном проёме и умеренно спокойным голосом добавляет. — У нас есть десять минут на сборы, и если повезёт и не будет пробок, то успеем.

Хочу сказать, что всё поняла, что прям сейчас буду собираться, но молчу и, как парализованная, ногами вросла в пол. Пашка стоит передо мной без футболки, в спортивных штанах, низко сидящих на бедрах, и от этого зрелища у меня перехватывает дыхание. И ещё я как завороженная пялюсь на его грудь, потому что на ней появилась замысловатая татуировка, которой не было раньше. Хочу сделать пару неловких шагов, приблизиться, чтобы рассмотреть этот рисунок, может, даже потрогать, но не решаюсь. Просто стою на месте и не отрываю взгляд от красивого пресса, широких расслабленных плеч и рисунка на груди.

— Милк-Милк, ты меня слышишь? — с кривоватой ухмылкой зовёт меня мой друг. Меня снова поймали с поличным, отчего опять краснею.

— Да, — отрываю взгляд от груди парня и устремляю его к серо-зеленым глазам. — У нас десять минут, — мямлю не своим голосом. — Я буду готова через восемь.

— Хорошо, — Пашка уходит не сразу, сначала разглядывает моё лицо тяжелым взглядом, потом смотрит на часы, вздыхает и всё-таки покидает комнату. А я за ним плотно закрываю дверь и, на секунду приваливаясь к ней спиной, позволяю себе выдохнуть.

Ну и как мне жить с ним в одной квартире? Надолго ли хватит моей стойкости?

Предупреждения бабушки Вали каждый раз врезаются в голову, когда позволяю мыслям разогнаться в ненужном направлении. Но в этот раз эти предупреждения как тихий шепот. Впервые в жизни мне начинает казаться, что, возможно, она ошиблась.